Николай Шмелев - Истоки. Авансы и долги

— Да, можно и так сказать.

Не будем упрощать. Весь мировой и отечественный опыт учит: при единоличном хозяйствовании неизбежно начнется имущественное расслоение деревни — кому-то тесно на своей усадьбе, а кто-то не сладит с доставшимся участком. На одном полюсе будет крепкий хозяин, фермер, это кому как любо, на другом — наемный работник или потенциальный кадр для индустрии. Вас это пугает, читатель? Меня — нет, ибо такой вариант сулит стране достаток хлеба насущного с маслом.

Возникает занятная коллизия: мы уходим от теперешних крупных хозяйств к мелким, чтобы впоследствии опять вернуться к солидным фермам. Так нельзя ли миновать этот неприятный отрезок пути и сразу получить конечный результат? С постоянным моим спутником Гельды Мурадовым перебрали все мыслимые способы — нет, не получается. Законы экономики не перехитришь, не объедешь на кривой.

— Фермерами нельзя назначить, — формулирует Гельды Мурадович. — Председателем колхоза можно, министром можно, фермером — нет. Только жизнь выявит, кто крепкий хозяин, а кто должен подыскивать другое занятие.

Кому невмоготу слушать эти суждения, кто все еще держит в уме колхоз, как-то хитро перестроенный, или, на худой случай, согласен смириться с кооперативом (про них все-таки Ленин говорил похвальное), таким читателям без лукавства скажу: как раз в системе фермерских хозяйств кооперация и заиграет. Взять сбыт продукции. Председатель Ленинабадского облисполкома А. В. Беляев рассказывает довольно обыденную историю. Область отгружает в общесоюзный фонд, а конкретно — в Москву, превосходный виноград. С вагонами-рефрижераторами приходится направлять сопровождающих с пачкой денег — в столице надо нанять грузчиков, найти и оплатить автомашины. Работники торговых баз тут не помощники. Зачем им лишние хлопоты — ваш товар, вы и беспокойтесь. Без взятки они добро вообще не примут — не то, мол, качество. Пробовали отправлять самолетами — та же морока. Экипаж в пути не раз меняется, и всем дай по ящику винограда.

Владельцы личных огородов даже и не пробуют обратиться к штатным закупщикам. Их обслуживает частник. Никто не знает, где этот человек добыл авторефрижератор, да это крестьянина и не касается. Таких перекупщиков остроумно прозвали поливальщиками: перевозя фрукты в Сибирь, они поливают дорогу денежками — откупаются от ГАИ и прочих чинов. Доставив товар, допустим, в Омск, поливальщик передает его своим агентам, а сам едет за новой партией. Если вдуматься, действует готовый, отлично налаженный сбытовой кооператив, только незаконный. Сейчас он взимает в качестве бонуса дополнительную плату за страх и деньги для компенсации взяток. Так давайте узаконим его — и всем будет выгода, кроме взяточников.

Вполне мыслимы кооперативы сельских механизаторов. Эти люди сами могут и не вести хозяйство, а за плату обслуживать фермеров: пахать, убирать урожай, перевозить грузы, ремонтировать технику. Уже приживаются строительные кооперативы. Короче говоря, будущее села представляется мне как сложная комбинация семейных ферм с кооперативами самого различного назначения.

Собственность на землю останется скорее всего государственной, но надо различать право собственности и право владения. В жизни эти вещи расчленились явочным порядком, только теоретики этого не заметили. Действительно, разве до нынешних экономических реформ коллективы владели предприятиями? Никоим образом! Средства производства были для работников чужими, а раз так, то и отношение к ним соответствующее. В Средней Азии, да и не только там, ими владела скорее партийно-государственная олигархия, сбитая в мафию. Она не могла их продать, подарить, передать по наследству (не ее собственность), но в качестве коллективного владельца отлично умела выкачать из якобы общенародного достояния миллиарды в свою пользу. Семья тоже не получит землю в собственность, а лишь возьмет в аренду на условиях, установленных государством-собственником. Суть дела в том, что земля из фактического владения олигархов перейдет в фактическое и юридическое владение работника без каких-либо перемен в правах собственности. Вот почему семейная аренда мало сказать не противоречит социализму — она социалистична по глубинному своему смыслу, ибо реализует не сегодня выраженное желание трудящихся: владетьземлей имеем право, а паразиты — никогда.

Большие люди выдвигают против раздачи земли и такой довод: на мелких участках трудно соблюдать научные севообороты, почва станет деградировать. Тогда объясните мне простую вещь: в Узбекистане в личном пользовании находится 2,6 процента пашни и садов, а, по подсчетам члена-корреспондента ВАСХНИЛ С. Н. Усманова, личное подсобное хозяйство дает четверть всей сельскохозяйственной продукции республики. Если эта земля в 10 раз продуктивнее общественной, значит, она в порядке, не так ли?

С суеверным ужасом нам толковали далее: ни за какие коврижки семья не станет сеять ненавистный хлопок, а он нужен державе. Это еще почему? Как товарный продукт хлопок совсем неплох для земледельца — он не портится, его легко перевозить, сбыт гарантирован. Что невыгоден в производстве, так это от цены зависит. По 700 рублей за тонну добровольно производить сырец никакой дурак, конечно, не будет, особенно если ввести плату за воду и орошаемую землю. Нужна, стало быть, договорная цена.

Сознательно не называю оппонентов — иначе пришлось бы переписывать справочник о руководящих кадрах Среднеазиатских республик. Когда резоны в спорах кончались, я ставил вопрос на попа: Генеральный секретарь ЦК КПСС заявил, что никто не вправе отказать человеку, если он решил взять землю в аренду, а по-вашему, здесь это не пойдет. Саботаж получается. Да разве проймешь их словами? Тут не аргументы, не теории, их можно повернуть и этак, теперь все ученые, — тут интересы правят. Спутник мой Гельды Мурадов, неистощимый рассказчик, все объяснил одним фактом. Приехала в колхоз очередная комиссия. Дастархан, тосты — это как заведено, но надо же и в багажник гостям знаки любви положить. Посылает председатель своего шофера на лучший виноградник, а шофер вместо пяти ящиков привозит один.

— Так это при подряде. А отдай им землю насовсем, они ж меня узнавать перестанут, — закруглил председатель.

А что? Свободно перестанут.

Владельцу земли излишен неслыханный по численности и уступающий лишь саранче по прожорливости административный аппарат. Условие сохранения этого аппарата — сохранение административной системы с ее плановиками, контролерами, штатными погонялами и прочим служивым людом. Именно здесь, к слову сказать, главная трудность и опасность для реформаторов. Явный пока неуспех перестройки в экономике, в производственных отношениях тем и объясняется, что инициаторы реформ пробуют провести свои замыслы через чиновников, по определению заинтересованных в консервации существующего порядка вещей. Слов нет, в партии, в ее номенклатуре разные люди. Мне, беспартийному, лично известны такие, для кого судьба отечества дороже собственного благополучия. Другие в условиях революционной ситуации готовы поступиться частью прав и привилегий. Однако в массе своей управленческая иерархия — глубоко консервативная сила. Реформаторы останутся ее заложниками, пока не подыщут себе иную социальную базу. Их поддерживает, правда, интеллигенция, но до чего же тонка эта пленочка на поверхности общества! Серьезные политики, не пренебрегая ни одним сторонником, просто обязаны создавать более надежную опору реформам — в толще трудящихся масс.