Лайонел Роббинс - История экономической мысли. Лекции в Лондонской школе экономики

называю политической экономией, пошли разными путями» и что сам он больше интересуется

вопросами, изложенными в «Основах политической экономии» Джона Стюарта Милля —хотя он

также отмечает, что Миллева работа «Некоторые нерешенные вопросы политической экономии»

является «экономической наукой в строгом смысле слова, в узком смысле слова».

Мнение Роббинса о сути экономической науки можно определить по тем выражениям, которые он

использует, переходя от рассказа о Юмовой теории собственности к его

2. «Литовский» либеральный подход анализирует историю экономической мысли с точки зрения ее прогресса от ошибочных

идей к истинным. Идеи прошлого считаются важными только в сравнении с современными идеями, они не рассматриваются

самостоятельно в том историческом контексте, в котором развивались.

1б

ВВЕДЕНИЕ

теории денег. Довольно подробно рассказав о теории собственности Локка и еще подробнее (с

длинными цитатами) о Юмовой теории собственности, он говорит: «Вклад Юма в аналитическую

экономическую науку, а не в основы политической экономии, о которых мы говорили до сих

пор. .» Еще более явно он выражает свою позицию несколько раньше, перед рассказом о Локке,

когда говорит, что собирается «начать с размышлений Юма о собственности, а потом перейти к

более аналитическим частям тех его эссе, в которых говорится об экономических вопросах».

Роббинс не случайно повторяет эту мысль. Некоторые сказали бы, что теория собственности,

столь фундаментальная для организации экономики и контроля за ней, действительно является ча-

стью экономической науки, даже «аналитической» экономической науки. В любом случае все это

мы говорим только для того, чтобы лучше понять Роббинсово видение экономики и влияние этого

видения на то, что и как он рассказывал студентам.

Иногда Роббинс демонстрировал свое напряженное отношение к подобным вопросам. Что,

например, мы должны думать, когда он говорит: «Притом что Джевонс занимает очень высокое

положение в истории экономического анализа, еще больших успехов он добился в области

общественных наук в целом?» Ответ можно предположить по его словам, сказанным чуть позже:

«С вашей точки зрения (не с точки зрения этих лекций), у Джевонса есть четыре важнейшие ра-

боты.. ». Такое ощущение, что Роббинсу нелегко ограничивать содержание своих лекций

заданными рамками, но он делает это, чтобы они не разрастались чрезмерно. Похоже, что

разделение на аналитическую экономическую теорию (которую иногда он приравнивает к

экономической теории вообще) и политическую экономию, прикладную экономическую теорию,

общественные науки и так далее нужно были ему в основном для сохранения этой компактности,

так что его уточнения можно не принимать всерьез, с научной точки зрения. Роббинс однажды

произносит и многократно подразумевает следующее: «Все это я игнорирую как выходящее за

рамки того предмета, который я вам читаю». Конечно, стремление к компактности влияет на то,

как организованы лекции Роббинса, и до некоторой степени на их содержание. Тем не менее,

обсуждая Визерову теорию вме-

17

ИСТОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ

нения, Роббинс утверждает, что «социальные и моральные обстоятельства», хотя это и очень

«скучно», могут быть существенны и важны для того, чтобы сделать вывод о причине события.

Аналогичное замечание он делает в лекции по теории предельной производительности:

Представьте, что вы говорите очень умному работнику, который получает очень маленькую зарплату, что его

зарплата определяется его предельной производительностью и потому справедлива. Этот умный, но

зарабатывающий мало человек мог бы вам ответить: «Я согласен, что получаю вознаграждение согласно

предельной ценности моего продукта для работодателя, но вы не объяснили причин, по которым моя предельная

производительность так низка; вы ничего не сказали о том, почему мои родители не смогли накопить капитал,

который позволил бы сделать мою предельную производительность выше, не говоря уже обо всех

институциональных причинах, которые мешают моей мобильности, широте возможностей и доступу к местам,

где заработная плата, определяемая предельной производительностью, выше».

Это, я думаю, ставит крест на предположении Дж. Б. Кларка3.

3- Этот отрывок перекликается с работой «Эволюция современной экономической теории», в которой Роббинс пишет: «В связи с этим

я хотел бы здесь и сейчас отречься от некоторых способов применения этого анализа. Иногда утверждалось,—главный виновник этого,

скорее всего, Дж. Б. Кларк —что доказательство того, что в конкурентной среде производственные агенты получают плату согласно

ценности своего предельного физического продукта, является также доказательством того, что подобная система справедлива. Это, конечно, совершенно nonsequi-tUTt кроме того, такой вывод может и, скорее всего, будет применяться пристрастно. Прежде чем

начинать обсуждать справедливость распределения, мы должны исследовать условия: распределение собственности, доступность

необходимого образования, доступ к информации и так далее, которые приводят к тому, что человек производит именно такой

предельный продукт, какой производит, а для этого нам понадобится учесть множество обстоятельств, не входящих в рамки предмета

того анализа, который я обсуждаю. Однако нужно отметить, что ведущие сторонники этой идеи, не считая фон Тюнена, таких

утверждений не делали. Если вспомнить Маршаллово осторожное применение этой идеи, locus classicus, мы обнаружим, что он

решительно отрицает, что она позволяет построить полную теорию распределения, даже в узком ее смысле, и справедливо

классифицирует ее как частичное объяснение производного спроса и необходимый компонент идеи замещения» (Lionel Rabbins, The

Evolution of Modern Economic Theory. Chicago: Aldine, 1970, p. 19-20). Роббинс дважды отмечает, как существенна кри-

ва ЕДЕНИЕ

Мы рекомендуем читателю не делать быстрых и опрометчивых выводов на основании замечаний

Роббинса. Например, обсуждая, как Смит заметил, что после изобретения пороха и большей

специализации в оборонной сфере издержки на оборону начали расти, Роббинс заключает: «В

этом отрывке нет экономического анализа, так что мы двигаемся дальше». Это крайне странно

слышать от автора, опубликовавшего книги «Экономические причины войны» (1939) и

«Экономическая проблема мира и войны» (1947)- В другой лекции, обсудив Мальтусову теорию

народонаселения и ее последствия, Роббинс говорит, что «это скорее эпизод из истории