Лайонел Роббинс - История экономической мысли. Лекции в Лондонской школе экономики

нальный экономист мог бы собрать за первые годы работы. Было интересно и полезно снимать их с

полки, вдыхать их запах, решать, какую из них стоит прочесть — в те дни это была своеобразная часть

образовательного процесса. Но се-

33

ИСТОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ

годня экономической литературы намного больше. В магазине экономической книги мне сказали,

что каждые три минуты в мире издается новая книга по экономике, и если бы я оставил вас безо

всяких рекомендаций по поводу чтения, вам впору было бы пожаловаться в организацию по

защите молодежи на жестокое обращение. Так что этот список, который я ежегодно обновляю

согласно своему представлению о ценной литературе и новинкам, появившимся за последние две-

надцать месяцев, просто воссоздает, так сказать, те условия, когда-то существовавшие в

библиотеке. Это список работ по темам, которым вы собираетесь посвятить (если выдержите!)

тридцать пять академических часов, список книг, которые стоят потраченного на них времени.

Однако мне кажется, что я вижу перед собой собрание высокоинтеллектуальных магистрантов и

не менее высокоинтеллектуальных третьекурсников. Требования в отношении чтения для вас,

конечно, будут разными. Третьекурсники так перегружены, в самых разных смыслах, что было бы

жестоко требовать, чтобы они прочли что-либо, кроме основных книг, даже некоторые

основополагающие работы им разрешается пропустить. По мере нашего продвижения я скажу,

какие именно. Что же касается магистрантов, то, конечно, если вы стремитесь стать

преподавателями или экспертами в какой-то области, в которой вам может пригодиться история

экономической мысли (я вернусь к этому вопросу через минуту), то в следующие десять лет вам

следует прочесть большую часть рекомендованных мной книг. Однако поскольку магистратура

занимает всего год или два, вы тоже не обязаны прямо сейчас прочесть все то, что перечислено в

этом списке. Все, достаточно об этом.

Я хочу посвятить остаток этой лекции некоторым общим замечаниям по предмету нашего

изучения, а затем, если только за август я не утратил чувство времени, я хотел бы поговорить о

первом из великих авторов, которых нам предстоит изучить —о Платоне. Но сначала несколько

общих замечаний.

Возможно, у некоторых из вас возник вопрос: почему разумные люди, изучающие экономическую

теорию, придают значение истории этого предмета? История нашего предмета, скорее всего, будет

важна для вашей профессиональной деятельности, только в том случае, если вы планируе-

34

ЛЕКЦИЯ 1

те в будущем преподавать экономическую теорию. Не стоит питать иллюзий на этот счет. Однако

для понимания того, что происходит в современном мире, для понимания того, о чем говорят

умные люди, обсуждая нашу науку, наш предмет, она имеет некоторую важность. Это предмет,

который можно описать, используя модное слово «релевантный» для вашего интереса к

окружающему миру.

Теперь позвольте мне озвучить возражения против той позиции, которые вы встретите в

неглубоких книжках и поверхностных наблюдениях. Зачем уделять внимание истории экономики,

ведь мы не уделяем такого внимания истории естественных наук? История естественных наук, как

вы узнаете, если посетите лекции кафедры философии и научного метода,—это захватывающе

интересный предмет. Но он интересен не совсем в том смысле, в каком интересна история нашего

предмета. Как бы ни было интересно понять астрономические системы тысяче- или пятисотлетней

давности, чтобы стать первоклассным астрономом, необязательно знать все о Птолемее или

Копернике. Обо всем, что осталось в сегодняшней науке от системы Коперника, вам будет

рассказано в ходе общих лекций. Точно так же и с историей биологии, и с историей других

предметов. Но в отношении предметов, которые занимаются толкованием общественной жизни,

смею утверждать, дело обстоит иначе.

Современные институты и современное мышление пронизаны наследием прошлого, и знать, как

родилась та или иная идея, какие перипетии она претерпела внутренне, в ходе развития предмета,

и внешне, в смысле влияния, которое она оказала на социальные теории, как она изменилась

сегодня, какой смысл имеет в ежедневном общении — все это, если вы хотите называться

экономистами, вы должны хотя бы немного представлять. На самом деле я бы даже сказал, что, не

имея такого представления, вы лишаетесь широкого понимания предмета экономической науки.

Позвольте процитировать вам выдающегося мыслителя викторианской эпохи Марка Паттисона

(поднимите руки, кто читал мемуары Марка Паттисона. На первых лекциях я часто задаю

подобные вопросы, чтобы понять, о чем нужно рассказывать, а что будет скучным повторением

уже известного). Марк Паттисон —знаменитый историк и автор одной из четырех лучших

автобиографий в лите-

35

ИСТОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ

ратуре XIX века. И он сказал, довольно напыщенно: «Человек, который не знает, что думали его

предшественники, обречен переоценивать свои собственные идеи» (Pattison, 1885, р. 78).

А великий представитель нашего предмета, наш современник (он умер более двадцати лет назад),

Кейнс, великий интеллектуальный революционер, сказал: «Изучение истории идей предшествует

освобождению мысли. Я не знаю, от чего человек становится более консервативным (а это слово в

его устах было весьма уничижительным!) — от того, что не знает ни о чем, кроме настоящего, или

ни о чем, кроме прошлого (Keynes, 1926, р. 277; Кейнс, 2007, c.yji). Некоторые из вас, наверное,

уже знакомы с «Общей теорией» Кейнса; она заканчивается знаменитыми словами о «безумцах,

которые слышат голоса с неба» (книга писалась во времена Гитлера): «Безумцы.. которые слышат

голоса с неба, извлекают свои сумасбродные идеи из творений какого-нибудь академического

писаки, сочинявшего несколько лет назад» (ibid., p. 383; там же, с. 339)- Далее он пишет, что

убежден, что именно идеи, а не корыстные интересы в долгосрочной перспективе бывают

опасными.

Впрочем, помимо того, что некоторые знания о Петти, Локке, физиократах, Адаме Смите, Рикардо

являются поводом для гордости, я бы настаивал, что современные идеи в области экономического

анализа сложно понять, не имея некоторого понимания того, как эти идеи развивались. Возьмем, к

примеру, чистую теорию ценности. Сколько я в свое время проверил письменных работ (это меня

так расстраивает, что ваши работы я читать не стану; я буду задавать вам вопросы), сколько

прочел работ о теории квазирент, не верных только потому, что те, кто их писали, не были