Стивен Ландсбург - Экономист на диване. Экономическая наука и повседневная жизнь

Конечно, некоторые люди все еще покупают рубашки по 25 долларов, а их потери оборачиваются приобретениями для сборщика налогов (или для того, кто получает выгоды от таких сборов). Но мои потери и потери людей вроде меня, — это то, что экономисты называют безвозвратными потерями. Они не поступают не только к сборщику налогов, но и вообще ни к кому.

Налоги почти всегда приносят больше вреда, чем пользы. Собрать один доллар налогов — значит забрать чей-то доллар; в ходе этого вы почти неизбежно не лишаете кого-либо стимулов купить себе рубашку, построить дом или поработать подольше, чтобы больше заработать. Когда политика приносит больше вреда, чем пользы, то есть когда она создает безвозвратные потери, мы называем ее неэффективной и, как правило, осуждаем. Единственным видом налога, позволяющим полностью избежать безвозвратных потерь, является подушный налог, когда каждый платит некую фиксированную сумму, определяемую без учета доходов, активов, покупок или чего-либо еще, что он может контролировать. Теоретически экономисты любят подушные налоги, хотя на практике мы признаем, что они представляют собой довольно грубое решение проблемы неэффективности.

Это означает, что если мы хотим иметь хоть какое-то правительство вообще и если мы не готовы дойти до крайности, финансируя его одними лишь подушными налогами, то нам придется смириться с определенным объемом безвозвратных потерь. Тем не менее безвозвратные потери, которые возникают из различных вариантов налоговой политики, могут заметно варьироваться. Когда в результате налоговой политики возникают особенно большие безвозвратные потери, экономисты обычно начинают искать альтернативу.

Этот способ анализа — сопоставление отдельных приобретений и потерь — характерен для экономистов. Когда специалистов, занимающихся анализом государственной политики, но не разбирающихся в экономике, просят оценить воздействие, скажем, введения пошлины на заграничные автомобили, они не хотят обсуждать влияние, оказываемое на занятость в автомобильной промышленности, на прибыли General Motors и даже на внешнеторговый и бюджетный дефицит. Одной из проблем такого анализа является то, что он не предлагает никакого критерия для сравнения хорошего и плохого. (Стоит ли увеличение занятости среди работников автомобильной промышленности на 4% повышения цены на автомобили на 3%? А как насчет снижения дефицита торгового баланса на 1 миллиард долларов?) Он даже не предлагает критерия, позволяющего определить, куда следует записать определенный результат — в дебеты или в кредиты. (Как следует относиться к росту отечественного производства автомобилей, который неизбежно сопровождается потреблением ценных ресурсов?) Экономисты действуют совершенно иначе. Мы рассматриваем только воздействие на индивидов (конечно, мы должны учитывать также влияние на индивидов прибыли автомобильной промышленности и дефицита государственного бюджета, но только в качестве промежуточного этапа). В отношении каждого индивида в экономике мы спрашиваем: «Выиграет или проиграет этот человек в результате введения данного тарифа, и каким будет этот выигрыш или проигрыш?» Приобретения и потери включают в себя изменения в потребительских излишках, изменения в прибыли производителей, субсидии, которые правительство будет делать благодаря таможенным сборам, и все остальное, что ценит любой индивид. Мы складываем все приобретения победителей и потери проигравших. Если победители приобретают больше, чем теряют проигравшие, мы считаем такую политику желательной. Если проигравшие теряют больше, чем приобретают победители, мы отмечаем разницу в безвозвратных потерях, называем политику неэффективной и считаем безвозвратные потери свидетельством ее непривлекательности.

Здесь важно не повторить традиционной ошибки не-экономистов, которые придают слишком большое значение чисто материальным вещам. Мы же учитываем все, что ценят люди.

Предположим, что Exxon Corporation приобретает права на разработку недр в каком-то отдаленном районе, где бурение причинит лишь незначительный экологический ущерб. Тем не менее группа воинственно настроенных активных борцов за права на недропользование, утверждая, что их личному спокойствию угрожает сознание того, что нефть будет изъята из среды своего естественного залегания, обращается в суд, чтобы не допустить начала разработки недр компанией Exxon. Кто же одержит победу с точки зрения логики бесчувственной экономической эффективности?

Если следовать логике бесчувственной экономической эффективности, у нас пока недостаточно информации, чтобы сказать что-то определенное. Если Exxon продолжит начатое дело, то победителями окажутся акционеры Exxon , которые увидят рост курса своих акций; местные рабочие, которые почувствуют рост своей заработной платы и увидят перспективы трудоустройства; и, возможно, автомобилисты, которые смогут увидеть падение цен на бензин. Проигравшими будут правозащитники недр, сон которых нарушится. Критерий эффективности диктует, что мы измеряем все приобретения и все потери с точки зрения готовности платить и сравниваем одну сумму с другой.

Акционер, который рассчитывает получить 50 долларов с проекта, предположительно будет готов заплатить до 50 долларов, чтобы получить постановление суда в пользу Exxon. Будем считать это пятьюдесятью голосами сторонников разработки недр. Решительный противник может быть готов заплатить до 3,000 долларов, чтобы не допустить принятия такого постановления. Будем считать это тремя тысячами голосов против.

Один из местных безработных, который рассчитывает получить 30,000 долларов, работая на Exxon , если сделка состоится, также проголосует «за», но будет готов отдать меньше 30,000 долларов. Он будет готов заплатить какую-то сумму, чтобы получить эту работу, но, конечно же, не станет платить сумму, равную всей своей ожидаемой заработной плате. Возможно, однако, он будет готов заплатить за получение работы сумму до 10,000 долларов (другими словами, он готов работать за 20,000 долларов, но никак не меньше). Будем считать это еще десятью тысячами голосов в пользу разработки недр.

В принципе, каждому человеку, заинтересованному в результате, должно быть позволено отдавать такое количество голосов, которое пропорционально его готовности платить за желаемый результат. Эффективным решением является то, которое получает больше всего голосов.

На примере битвы между Exxon и ее недоброжелателями попробуем добраться до сути вопроса: почему экономисты осуждают неэффективность? Неэффективное решение всегда влечет за собой упущенную возможность сделать каждого чуточку счастливее. Предположим, что общая готовность населения платить за освоение недр составляет 10 миллионов долларов, а общая готовность населения платить за решение против бурения — 5 миллионов долларов, но суд (неэффективно) запрещает производить бурение недр. В этом случае имеется альтернативное решение, которое предпочтительнее для обеих сторон: разрешить бурение, но обязать сторонников разработки недр коллективно выплатить его противникам сумму в 7,5 миллионов долларов, чтобы компенсировать доставленные их действиями неприятности.