Спартак Ахметов - Беседы о геммологии

— Когда? — спрашивает наивный москвич.

— Если его на закате бросить в воду, он необыкновенно красиво летит, ты попробуй!..

Не мешайте людям — они ищут фернампиксы! Этим загадочным словом местные коллекционеры окрестили красивые породистые камни. Кроме фернампиксов, попадаются „лягушки“, прелестные миниатюрные камни, покрытые цветными глазками. Не брезгуют любители и „пейзажными собаками“. Так называются простые серые камни, но с каким-нибудь фантастическим рисунком. В одном и том же пейзаже на собаке может каждый, как в гамлетовском облике, увидеть все…»

А. Е. Ферсман в книге «Рассказы о самоцветах» вспоминает о посещении Крыма в 1915 году. Тогда на склоне Карадага ютилась маленькая мастерская. Хозяин ее занимался огранкой галечек агата и сердолика. Изделия продавал местным жителям или посылал столичным ювелирам. В последующие годы дело получило широкое развитие. В конце 1940 года в Симферополе было налажено производство ювелирных камней из крымских самоцветов. Ферсман оптимистически восклицал: «Энергии местных любителей мы обязаны тем, что на Карадаге добыто более тонны сердоликов, халцедонов и агатов и около полутонны яшм — зеленых, розовых, желтых и красных, самых разнообразных оттенков и блеска».

Мог ли Александр Евгеньевич предвидеть, что энергия местных (и не только местных!) «любителей» едва не погубит Карадаг и Сердоликовую бухту? Пользуясь попустительством местных властей, хищники варварски добывали самоцветы, разрушали взрывами скальные склоны потухшего вулкана, захламляли побережье. На защиту природной красоты уникального уголка Крыма встали советские писатели, и прежде всех Феликс Кузнецов. «Литературная газета» печатала тревожные статьи. Общими усилиями Коктебельскую бухту спасли. Ныне она находится в охраняемой зоне.

И. А. Ефремов, прежде чем попасть в Коктебель, проехал всю Монголию с севера на юг и с запада на восток. Он искал и находил «кости дракона» — скелеты вымерших динозавров. Заодно прошел школу сбора прекрасных монгольских халцедонов. В книге «Дорога ветров» он пишет: «Это были мелкие халцедоны, отполированные песком и ветром и похожие на кусочки льда, крупные слезы или жемчужины — в зависимости от поэтического вкуса собирателя. Все устремились искать красивые камешки. Это занятие увлекало, как сбор грибов, и сделалось нашим главным развлечением во время странствования по Монголии». В некоторых местах халцедонов было так много, что они создавали цветовую гамму пейзажа. Большие песчаные площади перед утесами имели красивый жемчужно-серый цвет. Небольшие холмики были сплошь покрыты россыпью крупных кварцев и красной яшмы. Такое изобилие не могло быть незамеченным местными жителями. На месте бывшего монгольского стойбища Ефремов обнаружил воткнутые в песок кусочки кварца, очертившие пунктиром круг около полуметра в диаметре. В центре круга лежали пестрые халцедоны. По-видимому, это была игровая площадка монгольских детишек.

Точно такой же круг, обозначенный белыми халцедонами, нашел известный геолог и путешественник С. В. Обручев на Чукотке. Он считал, что это план яранги, выложенный чукотскими детишками во время игры. Об этом написано в книге ученого «В неизведанные края».

Через несколько лет после монгольских экспедиций Ефремов вместе с женой Таисией Иосифовной приехал в Коктебель. Огромный, добродушный, общительный, он сразу всем понравился. Быстро возникли дружеские отношения с Марией Степановной Волошиной, вдовой поэта. Ефремов восторгается ею: «Поразительная женщина! В войну она немцев не испугалась. Все уберегла во время оккупации Крыма — рукописи, картины, книги. Даже огромный гипсовый муляж египетской царевны Таиах спасла — закопала в саду».

«Каменная» болезнь не минула Ефремовых. До сих пор в их доме хранится самоцветная галька того лета.

Теперь уже нет ни Волошина, ни Цветаевой, ни Паустовского, ни Ефремова. Остались книги, акварели, память. Остался коктебельский дом с обзорной башней, в котором отдыхают и работают писатели со всего Советского Союза. Остались разноцветные камешки в строчках стихов…

Максимилиан Волошин завещал похоронить себя на вершине огромного холма, с которого виден залив, черная громада Карадага и белеющие внизу домики поселка. Поэт В. Рождественский пишет: «Необычно тихо на этом открытом всем ветрам плоскогорье. Пахнет сухой степью, йодистыми водорослями. Невысокая удлиненная насыпь могилы, на которой ничего нет, кроме принесенных с побережья белых, обточенных камешков, вся заросла полынью и как бы слилась воедино с окружающей степью [3] К сожалению, в 70-х годах некоторые посетители вместо того, чтобы приносить гальку, стали уносить ее с могилы. Сувенир, видите ли. Поэтому М. С. Волошина установила на могиле плиту. . По милому русскому обычаю, здесь всегда рассыпаны хлебные крошки, и редко-редко когда не видишь еще издали какой-нибудь одинокой степной птицы, перепархивающей с места на место. Каменные стрижи в свистящем полете задевают траву…»

Закончим рассказ о коктебельских камешках строками из стихотворения Е. Евтушенко «Паруса», которые были навеяны морем именно у крымских берегов:

Геммологические сенсации.Сапфир, рубин, лазурит сопровождали человека на протяжении веков. А вот буквально на наших глазах менее чем за десять лет всемирную славу обрел чароит. Самоцвет настолько молод, что описан всего в двух-трех книгах. Его твердость невелика — 5,0–5,5 по шкале Мооса, плотность 2,54–2,68, показатель преломления 1,550–1,559. Физические свойства непритязательны, но все искупается редчайшим в мире минералов шелковистым фиолетовым цветом.

В 1948–1949 годах советский геолог В. Г. Дитмар работал в среднем течении реки Чары (на границе Иркутской и Читинской областей). Он обнаружил в крупных грязно-серых глыбах породу, которую определил как куммингтонитовый сланец. Почти через 25 лет геологические исследования в этих местах возобновились. Рассказывают, что геолог Ю. Г. Рогов отбил молотком кусок сланца. Под серой выветрелой поверхностью в нем шелковисто заблестели сиреневые волокнистые и звездчатые агрегаты. После окончания полевого сезона геолог подарил любопытный образец своей жене, тоже геологу. В. П. Рогова определила его как канасит. Это уже было интересно, так как ранее канасит находили только в Хибинах. Дальнейшие исследования убедили, что минерал, хоть и похож на канасит, но таковым не является. Он представляет собой новый, доселе неизвестный ученым минерал. На новорожденного были заполнены необходимые документы, которые направили в Москву, в Комиссию по новым минералам.