Алим Войцеховский - Тунгусский метеорит и загадки кометы Галлея

Через несколько недель я докладывал Королеву по телефону о нашей работе в тайге и на болотах.

— А хоть какие-то обломки корабля нашли?

— Нет, ищем. Правда, отпуск уже кончается!

Сергей Павлович решил с ходу:

— Я вам его продляю.

Пришлось признаться, что мы дали слово своим начальникам вернуться вовремя.

Королев согласился: дело есть дело. Потом добавил:

— А все-таки жаль, что вы ничего не нашли…»

И, наконец, примкнула к экспедиции самостоятельная группа А. В. Золотова, программу работ которой поддержали академики Л. Арцимович, М. Келдыш, Е. Федоров и другие.

Все участники КСЭ-2 — москвичи, томичи, новосибирцы, красноярцы и т. д. — работали по совместной комплексной программе исследований и имели все общее: фотопленку, вертолет, жилые палатки, кашу, диметилфталат, сахар, сухари и т. п. В связи с тем, что штаб категорически запретил членам КСЭ-2 проживать в «исторических» избах Кулика, вокруг них был разбит палаточный городок со своими улицами и переулками.

Следует сказать, что ни одна из состоявшихся экспедиций в район падения Тунгусского тела не располагала такими благоприятными условиями для выполнения планируемых работ. Ниже мы изложим принципы стратегии нового этапа исследовательских работ, высказанных в свое время Г. Ф. Плехановым:

«Первой и основной задачей КСЭ являлось накопление достоверного фактического материала, относящегося как к изучению района катастрофы, так и ко времени ее происшествия. Члены экспедиции не связывали себя заранее какой-либо из существующих точек зрения… При этом учитывалось, что с момента катастрофы прошло более полувека, прямые следы ее могли стать малозаметными. Поэтому программа работ строилась не по принципу «работы под гипотезу», а на основе кропотливого сбора малозаметных, подчас косвенных фактов, сопоставление которых в дальнейшем позволило бы выявить истинные обстоятельства катастрофы».

Так, например, учитывая, что в экспедиции Флоренского 1958 года не было специалистов болотоведов, КСЭ-2 осуществлялось планомерное геоботаническое исследование Южного болота, которое возглавлял Ю. А. Львов. При этом изучались растительность, животный мир болота, его дна и берега, шло бурение с отбором торфа, а также проводились магнитные измерения. В то же время отряды лесотаксаторов, научное руководство которыми осуществлял В. И. Некрасов, выполняли обширную программу исследования «живого» и «мертвого» леса, а отряд магнитометристов зондировал ближайшие воронки, Южное болото, озеро Чеко и Метеоритной заимки. За пробами донного ила в озеро Чеко спускались аквалангисты, в том числе и будущий космонавт Г. Гречко.

Проводилась работа по послойному озолению деревьев, переживших катастрофу, зола которых была нужна для последующих химических и радиологических анализов; осуществлялся отбор проб почвы и деревьев для спектрохимического изучения; проводились попытки обнаружения космической пыли, а также разнообразных минералов, находившихся в почвах или на песчаных берегах местных рек; осматривался вывал стоячего «мертвого леса» и проверялись (с помощью вертолета) предположения о других местах метеоритного вывала тайги.

Энтузиазм, уверенность в своей правоте и работоспособность у всех членов экспедиции КСЭ-2 постоянно поддерживало мнение о том, что предпринятое «генеральное наступление» в самое ближайшее время (через год или два?!) позволит выявить природу загадочного «гостя из Космоса».

Таковы история и последствия рождения или, если быть более точным, организации группой энтузиастов КСЭ, которые на многие последующие годы определили направления в изучении проблемы Тунгусского метеорита и результатами проведенных экспедиций внесли несомненный практический вклад в вопросы ее решения.

Через КСЭ прошли около двух тысяч человек. Это была отличная школа исследовательских работ, ставших для многих стартом в большую науку. Людьми, приходившими в КСЭ, руководили мотивы безукоризненно высокой пробы: служба избранному делу с полной отдачей сил, бескорыстие и вдохновение. Эти мотивы не претерпели изменений за прошедшие десятилетия.

Вот, например, что писала о членах КСЭ в 1989 году газета «Комсомольская правда»:

«…Летом они отправляются в далекий путь. На Ванавару. Бродят по тайге, болотам. Отбиваясь от полчищ гнуса, комарья, оводов, скрупулезно подсчитывают количество хвоинок на верхушках сосен, измеряют высоту деревьев, набивают рюкзаки торфом. Никто им не платит за этот нелегкий труд, наоборот, каждый вкладывает по 80—100 рублей (естественно, в ценах конца 80-х годов. — В. А. ), чтобы долететь до Красноярска, а оттуда добраться до Ванавары. И начальство отличается от подчиненных лишь тем, что кладет в общую копилку больше собственных денег.

Здесь можно увидеть картину, для нашего практического ума непривычную. Академик выполняет черновую работу, в обычной жизни рассчитанную на лаборанта… Здесь же это все в порядке вещей и никого не удивляет. И выбираются они сюда в свои отпуска, которые их знакомые, уставшие от долгой сибирской зимы, используют для поездок к черноморским берегам…»

Именно члены КСЭ выполнили все основные полевые и значительную часть исследовательских работ по изучению сибирского феномена. Они регулярно издавали научные труды по Тунгусской катастрофе. За прошедшие многие десятилетия ими собран, систематизирован, обобщен и проанализирован огромный фактический материал, относящийся к этой проблеме и способствующий ее прояснению.

Руководство Академии наук СССР понимало, что только комплексное изучение тунгусской проблемы может приблизить ее разгадку. Решением Президиума Академии наук СССР, выделившим для этого необходимые средства, предусматривалась очередная организация метеоритной экспедиции, руководителем которой снова был назначен К. П. Флоренский.

Он планировал новую экспедицию как продолжение экспедиции 1958 года, однако нельзя было не учитывать результаты, полученные последней экспедицией КСЭ. Поэтому в марте 1961 года Флоренский прилетел в Томск, чтобы ознакомиться с результатами, полученными участниками КСЭ-2, и обговорить вопросы координации работ с руководством КСЭ. Такого соглашения обеим сторонам удалось достигнуть.

Общая численность экспедиции была очень большой. Она превысила ранее установленный «рекорд» в 70 членов и достигала в количественном отношении около 80 человек. Только научных работников в ней было около двух десятков: астрономы и физики, геологи и геофизики, математики и химики, почвоведы и болотоведы, биологи и врачи. В экспедицию 1961 года поехали многие участники первой экспедиции Флоренского, а именно: геолог Б. Вронский, химики П. Палей и Ю. Емельянов, а также некоторые другие. Столь же представительной была и экспедиция 1962 года.