Александр Ферсман - Рассказы о самоцветах

Очень интересные, хотя тоже не очень ясные указания встречаем мы в грузинском сборнике X в., где они, несомненно, относятся к яшме в нашем смысле.

«Есть еще другой драгоценный камень (иаспин), более красного цвета, который попадается в морской воде; он темнее лепестков красных цветов. Есть еще другой камень, который попадается во Фригии, в горах Сидейских. Он кровяного цвета; бывает и винного цвета и походит на аметистон, он краснее, но не одного цвета и одной силы. Есть еще другой блестящий иаспин, схожий с цветом пламени и дыма, но светлее и более блестящий, чем второй…

Есть еще и другой иаспин, не такой великий и не такой блестящий, как первый, с крапинками в одном и том же зерне».

Эти указания говорят о многообразии тех минералов, которые обозначались именем яшмы.

Именно окраска и составляет основную декоративную ценность этого непрозрачного камня. Имеющаяся же, правда, только в некоторых разновидностях слабая просвечиваемость придает ему ту глубину, которой отличается мягкий, бархатистый тон некоторых яшм Алтая. Одни яшмы однородно окрашены; в других поражает пестрое смешение различных цветов, образующих самый разнообразный и прихотливый рисунок. Очень часто сочетания красок так изысканны и сложны, что на полированном камне вырисовывается какой-то фантастический рисунок, какая-то своеобразная картина. Такой картинностью отличаются яшмы знаменитого Орского месторождения на Южном Урале. Чего только ни увидите вы, рассматривая коллекцию орских яшм. В отдельных, наиболее характерных кусках яшмы камнерез выискивал рисунок, который путем дополнительной инкрустации птицы, фигуры или тени превращал в цельную художественную картину.

То это лес ранней весной, который изображается зеленовато-серой орской яшмой, то это бушующее море, то это букет цветов из тунгатаровской яшмы и т. д. Тот же принцип использования случайных красот камня мы видим и в скульптурных работах. Так была сделана вазочка из куска яшмы с коричнево-красными пятнами на молочно-желтом фоне: пятна эти создавали впечатление вьющегося растения, ниспадающего с края вазы.

Это глубокое, проникновенное понимание камня влило новую струю в наше камнерезное искусство, и его хорошо освоили русские камнерезы-умельцы.

Еще в 1609 г. Боэций де Боот писал про цветные яшмы Богемии: «Иногда они так естественно передают леса, поляны, деревья, тучи и реки, что на некотором расстоянии их можно принять не за камни, а за нарисованные картины. Из этих камней была приготовлена столешница, причем камни были так искусно вырезаны, что давали полную иллюзию картины, сравнимой по своему великолепию с храмом Дианы в Эфесе».

Так в XV и XVI вв. положено было начало своеобразному использованию рисунка камня и по этому пути пошла современная яшмовая мозаика, лишь немногими штрихами — инкрустациями — дополняя самую природу.

Этому помогали и находки многочисленных месторождений яшм во всех краях света: в пустынях Нубии и Египта, в Греции и Италии, в горах Дарваза Средней Азии, в Крыму и Закавказье, Северной Америке и пустынях Австралии. Всюду встречалась яшма, то отдельными гальками или обломками, то целыми линзами и сплошными слоями, всюду давала она ценный материал для мозаики и крупных декоративных изделий.

Русские яшмы издавна привлекали к себе внимание. Еще в начале XVIII в. у нас стали интересоваться «ясписами». Петр I направлял «рудознатцев» за зеленой с белыми пятнами яшмой из «Яшмовой горы» на Аргуни. Позднее Академии наук была поручена организация сбора и шлифовки «ясписовых камней» на находившейся в ее ведении Петергофской гранильной «мельнице». В 1735 г. в кунсткамеру были переданы присланные из Сибири (вероятно, с Урала) ясписовые камни, «чтобы годных отшлифовать и оставить в Академии, остальные отправить обратно для убирания грота в Петергофе».

Начались усиленные поиски камней. Из башкирских и киргизских земель доставлялись замечательные яшмы Южного Урала. Начиная с 1750 г. Исетская и Оренбургская канцелярии состязались в стремлении открыть новые месторождения яшмовых камней. В это время из нее выделывались «черенья кортишные, охотничьи, сабельные, ножные и вилочные, табакерки и другие мелкие изделия». Уже было открыто большинство основных месторождений яшм в районах Кундравов, Калкана, Верхнеяицкой крепости (Верхнеуральска) и Орска.

Один из учеников Ломоносова — доктор и адъюнкт Академии наук И. И. Лепехин — первый указал на богатство яшмами Южного Урала. Перечисляя в 1770 г. цветные камни Урала, он дает интересное описание русских яшм: «Яшмы и агаты различают наши каменотесы по общему наружному виду и по твердости полировки, почему нередко оба сии рода каменьев перемешиваются, и иногда яшму называют агатом, а агат — яшмой. К яшмовому роду причисляют все полосатые агаты… Между оными за самую лучшую почесть можно ту, в которой красные полосы переменяются со светло-зелеными и без всякого смешения представляются».

Происхождение яшм столь же разнообразно, как и их окраска. Нет никакого сомнения, что именно это разнообразие условий, в которых образуется яшма, и является причиной сложности их окраски, запутанности строения и неоднородности их рисунка.

Мы попытаемся нарисовать несколько картин образования яшм в СССР и в прошедшем будем искать те условия, которые обогатили нашу природу этими своеобразными и вместе с тем прекрасными ископаемыми.

Первые картины рисуются нам в отдаленном прошлом Урала. Несколько сот миллионов лет назад, в так называемый девонский период, еще не было современного Уральского кряжа. То мелководное, то более глубокое море с отдельными островами покрывало те места, где сейчас высятся горные хребты Южного Урала. Не было еще следов горообразующей деятельности, но уже изливались лавы, подводные извержения нарушали спокойную картину девонского моря. Здесь подобно современным излияниям лав в Тихом океане, целые потоки пузыристой лавы разливались по дну моря, перекрывая мелководные осадки. И так же, как и сейчас в морских глубинах, переслаивались порфиритовые лавы, вулканические пеплы и продукты их переработки морем. На морском дне, заливаемом лавами, обитала обильная фауна в виде разнообразных животных, с кремневым скелетом — губок и радиолярий. В сложном химическом процессе накапливались их остатки на дне, образуя целые слои кремнистого ила — будущей яшмы.

В пестрой смене шло образование и переработка всех этих разнородных осадков на дне моря. Отложенные тонкие прослойки туфов, лав, скоплений кремнистых скелетов и глинистых остатков вновь покрывались пузыристой лавой подводных извержений которая своим горячим дыханием спаивала и преобразовывала их.