Александр Ферсман - Рассказы о самоцветах

Если добавить еще, что под самым Ташкентом найдены месторождения своеобразных офиокальцитов, дающих при полировке рисунки весеннего ландшафта, что в разных местах Тянь-Шаня открыты весьма декоративные конгломераты и брекчии, то можно сказать, что камнерезная промышленность Средней Азии имеет чудесный материал для своего развития.

Не меньшими богатствами обладает и наша Сибирь. Здесь настоящее царство агатов, сердоликов, сардеров, яшмы, гелиотропов, плазмы, полуопалов, кахолонга и самых различных разновидностей халцедона и кварца. На пространстве в миллионы квадратных километров вымываются эти камни из вулканических покровов черных траппов Восточной Сибири. Еще совершенно не оценены и не использованы сказочные богатства агатов северных рек, сравнимые, пожалуй, лишь с агатовыми богатствами нагорий Декана в Индии. Вот как красочно описывал эти места минералог П. Л. Драверт в 1923 г.:

«Надо самому побывать хотя бы в одной из упомянутых областей, чтобы проникнуться красотой берега реки, усеянного агатом. Неизгладимое впечатление оставил у меня в памяти Вилюй после трех моих путешествий по нему (1907, 1909 и 1916 гг.).

Помню, как впервые вместе с моим товарищем по Сунтарской экспедиции мы бродили по широким песчаным косам Вилюя, несколько выше Сунтара. Отлогость берега всюду, куда хватал глаз, была покрыта гальками белого и желтого халцедона, мохового агата, оранжево-красного сердолика, зеленой плазмы, кусками и окатышами разноцветных яшм, кремней и полуопалов. А из полузасыпанных пластов юрского песчаника выглядывали большие (до двух метров) обломки окаменелых древесных стволов. Роскошь этой картины еще больше подчеркивалась яркими лучами солнца, горевшего на безоблачном осеннем бледно-голубом небе. Казалось, мы попали в какую-то сказочную страну… Между тем наши сумки уже не вмещали собранного материала, и мы, сняв свои походные чулки, наполняли их красивыми камнями… Вспоминаю я не менее интересную россыпь под г. Вилюйском, узкие, прерывающиеся бечевники извилистой, порожистой и скалистой Ахтарагды, просторные береговые террасы Лены под Жиганском и Киссюром, изрезанные сетью соляных ручьев щебневогалечные наносы Мурбая в системе р. Нюи и другие пункты, где всевозможные цветные разности кремнезема радуют зрение путешественника.

Часто эти скопления погребаются илом и песком или разносятся с весенним половодьем по новым местам. Так, в 1916 г., когда мне снова пришлось побывать в Сунтаре, я уже не нашел на прежнем месте столь обширной россыпи самоцветов».

Я заканчиваю на этом обзор новых районов самоцветов и цветных камней нашей страны. Я уверен, что к ним очень скоро присоединятся новые месторождения: россыпи Большого Пита на Енисее с их рубинами и алмазами; аметистовые миндалины Камчатки; замечательные сердолики и агаты Полярной Сибири и многие другие. Но это дело будущего — будущих поисков, будущей борьбы с природой и победы над ее недрами, а пока мы будем говорить только о том, что уже знаем и чем уже овладели.

Поэтому сосредоточим сейчас наше внимание на тех четырех основных районах русской каменной промышленности, имя которым — Урал, Алтай, Саяны и Забайкалье.

Богатейшим источником камня в СССР является Урал, и название «уральские камни», или «уральские самоцветы», сделалось почти нарицательным. На пристанях Волги, на больших станциях по сибирской железной дороге издавна продавались изделия из уральских камней; и хотя много среди них было дешевых изделий из заводского шлака, простого стекла или крашеного агата, тем не менее основу этой кустарной промышленности составляли камни Урала и отчасти Забайкалья.

Уральские горщики с добытыми ими на копях Адуя аметистами

Уральские богатства были выявлены не крупной промышленностью, не ювелирными фирмами, а мелкими кустарями-самоучками, которые еще с начала XVIII в. стали извлекать из земли камень для огранки и постепенно научились его обрабатывать. Теми же энергичными мастерами-умельцами были созданы и многочисленные мастерские, которые сотнями насчитывались в Екатеринбурге и в окружавших его заводах и достигли больших технических результатов. Еще недавно в глухих деревнях восточного склона Урала, затерянных среди сырой и болотистой тайги, можно было встретить этих кустарей-горщиков, с опасностью для жизни спускающихся в первобытно построенные шахты, почти лишенные технического оборудования. Здесь в знаменитом районе Мурзинки (к северу от Свердловска) добывали на глубине до 70 м прекрасные золотистые бериллы, темные аметисты, приобретавшие кровавый оттенок при искусственном свете, бесцветные и синеватые топазы, называемые горщиками тяжеловесами. Вместе с ними в гранитных жилах встречались кристаллы красивого дымчатого кварца весом до 20 кг .

Много прекрасных камней дала Мурзинка больше чем за 200 лет ее существования. Здесь попадались голубые топазы весом более 25 кг , кристаллы берилла большой чистоты достигали в длину 25 см ; бывали годы (например, 1900), когда из одной копи на Адуе удавалось вывезти свыше 450 кг ограночного аквамарина. Встречался здесь и прекрасный вишнево-розовый турмалин, с которым по чистоте и приятности тона не может конкурировать ни один турмалин мира и который французы прозвали в XVIII в. сиберитом.

Все эти камни добывались крестьянами и частью гранились ими у себя в деревнях, на примитивных станках, частью увозились в Екатеринбург, где была сосредоточена главная ограночная промышленность.

Сюда же попадал и другой материал, за последние годы сделавшийся самым излюбленным камнем Урала, — золотисто-зеленый хризолит, который по ошибке носит это название, являясь по химическому составу гранатом. Этот красивый, хотя и не очень твердый камень, научное название которого демантоид, гранили ежегодно на несколько десятков тысяч золотых рублей. За границей он шел под именем русского хризолита.

Но славой и гордостью Урала был другой ограночный камень — знаменитый уральский изумруд, который попадал в руки русских гранильщиков лишь в виде скверных обломков. Изумруд был открыт в 1831 г. совершенно случайно в корнях дерева, вывороченного бурей, и с тех пор огромные копи были заложены в дремучем лесу среди болот. Сначала только казна добывала прекрасные изумруды и встречавшиеся раньше вместе с ними фенакит цвета мадеры, быстро выцветавший на солнце, и знаменитый александрит, зеленая окраска которого при искусственном свете сменяется фиолетово-розовой.

Потом добывать камни стали частные промышленники, и, наконец, изумрудные копи перешли к англо-французской компании, которая после ряда разведок соорудила на одном из наиболее богатых приисков технически совершенную для того времени фабрику для механического отделения изумруда от окружающей его породы.