Сергей Мейен - Из истории растительных династий

В начале прошлого века французский палеоботаник Адольф Броньяр получил небольшую коллекцию ископаемых растений из Индии. Среди них оказались своеобразные и тогда еще не известные листья. Они были языко-видными с толстой жилкой, пересекающей лист от основания до верхушки. Тонкие боковые жилки, соединенные перемычками, образовывали на листе сложную сетку (рис. 25). За языковидную форму эти листья получили название Glossopteris (по-гречески "глосса" - язык, "птерис" - корневое слово, которое часто прибавляют к названиям современных и ископаемых папоротников; Броньяр думал, что перед ним листья какого-то папоротника). В последующие десятилетия глоссоптерисы были найдены в большом количестве в Австралии, Африке и Южной Америке (рис. 26). Стало ясно, что палеоботаники столкнулись с до сих пор неизвестной флорой, некогда занимавшей большие пространства. Интересно, что в 1775 г. капитан Джеймс Кук, вернувшийся из кругосветного путешествия, окончательно доказал неправильность предположения о существовании некоей Южной Земли (Terra Australis). Ровно через сто лет, в 1875 г., Г. Ф. Блэнфорд впервые обратил внимание на распространение глоссоптерис в Индии, Южной Африке и Австралии, ввел понятие "глоссоптериевая флора" и предположил, что от начала пермского периода и до середины третичного периода существовал Индо-Океанский континент. Позже М. Неймар предположил существование Бразильско-Эфиопского континента. И, наконец, в 1885 г. знаменитый геолог Эдуард Зюсс, автор удивительной по полноте и глубине охвата материала сводки "Лик Земли", предложил термин "материк Гондвана".

Рис. 25. Лист глоссоптериса

Палеоботаники довольно долго ломали голову над тем, какого возраста глоссоптериевая флора. Как в случае с Кузбассом, сначала предполагали юрский возраст. В юрских отложениях Европы к тому времени были известны растения, очень похожие на глоссоптерис, но листья у них не одиночные, а собирались на одном черешке по четыре-пять штук. Родство этих европейских листьев и глоссоптерис казалось вне сомнения (потом это оказалось ошибкой). Только когда в Индии и Австралии вместе с глоссоптерисами нашли листья кордаитов, стало ясно, что глоссоптериевая флора палеозойская.

Рис. 26. Климатические зоны на рубеже каменноугольного и пермского периодов (270 млн. лет назад): 1,2 - тропическая зона с флорой еврамерийского (7) и катазиатского (2) типа; 3 - северная внетропическая зона (Ангарская область); 4 - южная внетропическая зона (Гондванская область)

В решении вопроса о возрасте кузнецкой угленосной толщи ошибка сыграла роковую роль. С гондванскими угленосными отложениями получилось нечто похожее. В 1883 г. французский палеоботаник Рене Зейллер описал небольшую коллекцию ископаемых растений, собранных в гондванских отложениях реки Замбези (Южная Африка). Вывод Зейллера оказался совершенно неожиданным: в коллекции оказались лишь виды, хорошо известные в верхнекаменноугольных отложениях Франции. Зейллер был уже известен как хороший знаток европейских палеозойских растений, и в правильности его определений никто не сомневался. В Африке же знали и типично гондванскую глоссоптериевую флору. О мезозойском возрасте ее к тому времени почти никто не говорил, и вопрос о возрасте глоссоптериевой флоры решился методом исключения: если она не каменноугольная и не мезозойская, то остается отнести ее к пермскому периоду. Потом с этой мыслью надо было только свыкнуться - и дальше пойди и докажи, что в самом начале допущена ошибка. А такая ошибка была, причем весьма досадная.

Статья Зейллера о растениях с Замбези занимала умы палеоботаников. В 1951 г. португальский палеоботаник К. Тейшейра выступил на одном из международных конгрессов со специальным объяснением необычного проникновения каменноугольных европейских растений далеко на юг Африки, с выводами о времени появления глоссоптериевой флоры. Лучше бы Тейшейра не делал своего доклада, так как на том же конгрессе голландский палеоботаник В. Йонгманс поведал присутствующим, что Зейллер описал не африканскую, а типичную французскую флору: кто-то когда-то перепутал этикетки на ящиках шкафа.

Хотя гондванские растения изучаются уже много лет, спор об их возрасте далеко не закончен. Мы знаем, что они палеозойские, но в наше время это слишком мало. Нужно знать хотя бы, к какому периоду они относятся. Теперь уже никто не говорит, что они мезозойские, спорят лишь о том, есть ли здесь каменноугольные растения или только пермские. Основная причина затянувшейся дискуссии - своеобразный облик гондванской флоры, ее разительное отличие от флоры Северного полушария, где геологи устанавливали основные геологические периоды.

Глоссоптерис и близкий к нему род гангамоптерис, у которого листья были точно такими же, но без толстой жилки посредине, столь же часты в палеозойских угленосных отложениях Гондваны, как листья кордаитов в Сибири. Они также массами забивают породу, так что получается "слоеный пирог из листьев". С ними встречаются, хотя и не слишком часто, другие растения. Это хвощи со сросшимися в воронку листьями, кордаиты, семена, редкие хвойные, папоротники и различные экзотические непонятные растения.

Если бы ботаник выбрал себе для работы тему "Сравнение флоры Антарктиды и Индии", его едва ли сочли за вполне нормального. Есть ли смысл, действительно, сравнивать тропические джунгли с убогим набором мхов и лишайников Антарктиды? Точно такой же вопрос, когда он ставится для позднепалеозойского времени, весьма актуален. Три четверти известных в Антарктиде палеозойских растений встречаются и в Индии. Из сорока с небольшим антарктических видов лишь два или три неизвестны на других гондванских материках. Примерно так же близка между собой флора и других областей Гондваны. Чем дальше работают палеоботаники, тем полнее проявляется это необычайное сходство, недооценка которого в прошлом часто была связана с неверными определениями растений или недостаточно представительными коллекциями. Разумеется, на фоне такого сходства есть и отличия. Но без этого картина была бы просто фантастической. Важно другое, мы не видим каких-либо закономерных изменений в составе палеозойской флоры, когда переходим из одной части Гондваны в другую. Такие закономерные изменения характерны для больших пространств Северного полушария. Это видно на примере кордаитовой тайги. Например, в Тунгусском бассейне мы не находим многих кузнецких растений, а затем снова встречаем их в Норильске и на Западном Таймыре. Здесь такие отличия безусловно не связаны с океаническими впадинами. Тем более странно единство гондванской флоры, местонахождения которой сейчас разделены огромными океанами.