Ольга Щербатова - В СТРАНЕ ВУЛКАНОВ. Путевые заметки на Яве 1893 года

По выходе из Чианджура линия сначала поворачивает к востоку, спускаясь между высоких гор в долину Чисокан, где леса пальм, банановых и хлебных деревьев перемежались с савахами и деревнями, а затем проникает в обширный бассейн Читарум, окруженный амфитеатром вулканов. Через Читарум дорога проходит по мосту, возвышающемуся на двадцать восемь саженей выше реки, очень широкой, и которая, сердито разбиваясь о преграждавшие ее скалы и камни, величественно течет среди берегов, заросших высокой аланг-аланг и глагой [155] Аланг-аланг — высокая жесткая трава, глага — разновидность тростника. (Прим. О.А. Щербатовой) . . Вся местность имела дикий, необитаемый вид, невольно наводивший на мысль о диких зверях: тиграх, пантерах и носорогах, которые легко могли здесь укрываться. Отсюда, везомые уже двумя паровиками, мы подымались все выше в гору; овраги, реки, потоки, глубокие ущелья, покрытые сверху донизу сплошной тропической растительностью, быстро мелькали перед нашими глазами с постоянно изменявшейся живописностью.

Наконец, показалась и столица Преангерского резидентства — Бандунг, весь затонувший в зелени высоких деревьев, с господствовавшим над ним с севера длинным кряжем вулкана Тангкубан-Прау. Прибыв туда в три часа дня, мы остановились в гостинице «Хоман», весьма недурной, состоящей из нескольких домов-особняков, окружавших двор, посреди которого в отдельном здании помещались столовая и гостиная.

Бандунг своими многочисленными магазинами, хорошими домами и широкими бульварами произвел на нас впечатление большого, зажиточного города. Между деревьями, посаженными всюду по улицам, многие находились в полном цвету: так, например Spatholia campanulata огромной вышины была сплошь покрыта крупными оранжево-красными цветами, выступавшими из-за блестящих листьев Jacaranda mimosifolia с зонтикообразной кроной, листьями, как у мимозы, и светлой кроной имела пониклые синие цветы, Cedrela serrulata — белые и т. д. По поводу растительности следует отметить замечательную черту всех туземцев Явы, состоящую в их всеобщем знании большинства имен растений и деревьев, растущих у них. Когда бы нам ни приходилось спрашивать у саисов, кучеров и других об интересующих нас экземплярах здешней флоры, они всегда снабжали нас верными о них сведениями.

С. побывал с визитами у Бандунгского резидента г-на Хардерса и у главного инженера железной дороги г-на Карстенса. Вечером последний был у нас и любезно обещал распорядиться насчет проезда нашего по не открытой еще публике части железной дороги из Чибату в Тасикмалаю. Погода здесь была много жарче, чем в Синданглае.

Воскресенье 7-го февраля, Бандунг. — Мы встали сегодня раньше обыкновенного и в шесть часов, взяв с собою Кромози, с провизией и нашими седлами отправились в двух экипажах, запряженных тройками, в пасанграхан [156] Постоялый двор, гостиница ( яв. ). Лембанга, а оттуда верхом на вулкан Тангкубан-Прау. Вулкан этот, в 6,030 футов вышины, получил свое название, означавшее по-явански «опрокинутая лодка» от сходства своего с последней.

Около гостиницы нас ждал поехавший за нами верхом лурах [157] Деревенский староста ( мал. ). с полосатой красной и черной перевязкой через плечо и в такой же полосатой большой шляпе; по выезде из города к первому присоединился второй, и по мере того как по нашему пути мы въезжали в пределы различных дес , наша свита все увеличивалась поджидавшими нас на границах своих деревень другими лурахами, так что под конец их было человек пять или шесть, каждый с перевязкой и шляпой иного цвета.

По принятому на Яве обычаю, при встрече с европейцами все попадавшиеся нам туземцы низко приседали, отворачиваясь в противоположную сторону, так как им не полагается стоять в присутствии оранг-пути [158] Оранг по-малайски значит человек, пути — белый, оранг-пути — малайское название всех европейцев. (Прим. О.А. Щербатовой) . . Обычай этот производит весьма комичное впечатление, в особенности когда по дорогам много прохожих и издали по обеим сторонам, чуть ли не в канавах, виден длинный ряд каких-то высоких грибов, какими яванцы кажутся, когда они сидят на земле, благодаря их широкополым плоским шляпам. Еще забавнее бывает, когда какой-нибудь человек, идущий, вероятно, по спешному делу, не хочет остановкой потерять время, а вместе с тем не смеющий показаться стоя на глаза европейцу, поэтому в виде компромисса он, приседая, на корточках продолжает подвигаться вперед.

Шоссе, по которому мы следовали, шло слегка в гору по открытой местности; у всех более крупных подъемов нас ожидали мантри [159] Мелкий Уездный чиновник ( яв. ). , с собранным из соседних деревень народом, который сзади пособлял лошадям втаскивать экипаж; обязанность эту они исполняли очень охотно и весело, смеясь и толкая друг друга, чтобы поместиться у задка коляски.

В семь с половиною часов мы приехали в пасанграхан, где нас принял секретарь бандунгского регента раден адипати [160] Раден адипати — титул мужчин знатного происхождения ( яв. ). Кусумадилага, ведана [161] Глава ( яв. ). уезда, и многие мантри и лурахи. Сев верхом, мы тронулись дальше, предшествуемые двумя лурахами и сопровождаемые остальными должностными лицами и саисами, числом до двенадцати. Кромози тоже посадили на лошадь, но он, по-видимому, чувствовал себя не особенно удобно на ней. За исключением секретаря и веданы, одетых по-европейски, все носили малайский костюм и были босиком с разноцветными шляпами и таковыми же перевязями через плечо. Как перевязи, так и шляпы, смотря по их цвету, служат отличительными признаками туземных должностей; так, например, у веданы первая имела широкую золотую полосу, а вторая была вся вызолочена.

Тотчас за Лембангом потянулись плантации кофе, где дорожка наша пролегала меж невысоких песчаных холмов. Обернувшись случайно назад, я залюбовалась картинностью нашего шествия, разнообразившегося яркими цветами туземцев, которые на английских седлах со стременами, пропущенными между большим и вторым пальцем, заставляли своих красивых маленьких лошадок гарцевать и горячиться. Под нами тоже были небольшого роста жеребцы, принадлежавшие регенту и оказавшиеся, несмотря на свою миниатюрность, весьма выносливыми и крепкими на ноги.

На Яву привозятся в большом количестве лошади с островов Сандалвуд [162] Сумба. и Тимор, где разводится особая порода плотных и замечательно крепких пони; многие из них очень красивы, напоминая собою в маленьком виде арабов. Жеребцы по большей части с довольно жидкими задами, не соответствующими широким передам, но с отличными ногами. В последнее время местная порода на Яве стала улучшаться вывезенными из Австралии и иногда из Англии кровными производителями.