Мария Папагианниду-Сен-Пьер - Прощай, СПИД! А был ли он на самом деле?

Открытия Жиля меня очень встревожили. В первый раз за время этого путешествия я содрогалась от одних только мыслей.

Было начало 2007 года. Во время одного из наших последних визитов на прием к доктору Т. К. мы с моим дорогим мужем спросили, сможем ли мы иметь детей. В прошлом я задавала этого вопрос, когда еще была с Марио, и ответ был «Да», может быть, потому что тогда врач надеялся на лучший результат моего лечения. Но шанса нам тогда не представилось, т. к. вскоре на меня обрушился менингит. Теперь же я преодолела все препятствия, была жизнерадостной, и чувствовала новую уверенность в себе, когда шла к доктору. И хотя до прекращения приема таблеток Жиль исключал рождение ребенка, мне хотелось узнать мнение врача.

«С ребенком все будет в порядке, – ответил он, – но он останется без матери». Простите? Без матери? До того момента мы были уверены, что с новым лекарством я буду жить счастливо. Этот врач всегда был немногословен, а сейчас он фактически делал мне величайший подарок – он подтвердил то, что говорили мне далекие от медицины люди о рисках, связанных с лекарствами. Но нужно ли было говорить это так прямо? С 1995-го он никогда не был таким резким.

Когда мы шли по проспекту Василиссис Софиас, мой дорогой обнял меня двумя руками, поднял, как маленького ребенка, и с любовью поцеловал. Я чувствовала себя так, будто спаслась с тонущего корабля. Мы пересекли проспект, вышли на площадь Мавили и сели напротив фонтана, который вдруг затрепетал с тихим звуком «фрррр». До нашего появления он молчал, а теперь его струи вдруг начали танцевать. Мир вокруг нас изменился, казалось, что нашей встречи с доктором никогда и не было. Мы смотрели на детей, которые с недоумением следили за фонтаном, на матерей, которые присматривали за ними, на пожилых женщин, прихлебывающих кофе в сторонке, на прогуливающиеся парочки, и на гордого мужа, сопровождающего свою беременную жену. Откуда они все взялись? Неужели до сих пор мы были слепы? Мы обменялись взглядами и стали размышлять, когда же и мы присоединимся к этой компании. В такси по дороге домой мне в голову пришла мысль, как мне все-таки убедить маму предпринять еще одно путешествие в неведомое. «Мария, вам лучше прекратить принимать лекарства от СПИДа. Я буду присылать вам каждую неделю мои публикации, из которых вы узнаете, почему я это рекомендую», – вспомнила я серию писем от моего нового союзника, д-ра Эндрю Маниотиса из Чикаго. Я жадно прочитывала все его письма и ждала новых, как зачарованная, не в состоянии делать ничего другого. Этот новый друг был американцем греческого происхождения, его родственники когда-то жили в Мани [14] Мани – центр полуострова Пелопоннес, знаменит независимым нравом своих обитателей, домами с башенками и укрепленными семейными жилищами, оставшимися со времен оттоманского ига. на Пелопоннесе. Он был директором лаборатории клеточной биологии и онтогенетики рака при Иллинойском университете штата Чикаго, и преподавателем в одном из крупнейших медицинских институтов в США. Он был явно на моей стороне.

Он даже дал мне свой номер телефона в Чикаго. Возможно, теперь мне удастся найти лучший подход, чем к доктору Дюсбергу. Я выбрала подходящее время, когда по другую сторону Атлантики стояло утро, механически сняла трубку и набрала номер кабинета Маниотиса. Я была уверена, что это он ответил на звонок. «Здравствуйте, я – Мария Папагианниду из Афин, из Греции…» Он был рад моему звонку и спросил, могу ли я уделить время обсуждению некоторых деталей. Его слова были, как обычно, очень информативными и сугубо научными. «Моя мама никогда на это не согласится», – призналась я в конце концов. «А вы не говорите ей об этом», – по-приятельски посоветовал он. Но все же, в его голосе слышалась тревога: «Вы в опасности!»

Теперь меня больше ничто не могло удержать, и я прямо пошла к маме. Я рассказала ей не только о телефонном разговоре с доктором Маниотисом, но и о недавних консультациях с нашим врачом. «Это же непозволительно», – сказала она. Я ответила: «Это значит, что я прекращаю принимать лекарства от СПИДа». Молчание. Я взяла две бутылочки с таблетками и выбросила их в мусорное ведро. «Не выбрасывай их, ведь ты можешь передумать», – закричала мама, она всегда старалась быть благоразумной. «Ни за что», – твердо ответила я. Любопытно, но больше никаких реакций не было, только удивление. Все – бутылочки с лекарствами канули в историю. Больше я никогда не буду выполнять требования предписаний. Нам нужно было подтверждение квалифицированного ученого-медика, и теперь оно у нас было. Это было больше, чем просто дар от доктора Маниотиса. «Ты знаешь, что я всегда буду рядом с тобой, какое бы решение ты ни приняла», – вскоре сказала мама. Жилю нечего было добавить, он просто радовался, глядя на нашу реакцию. Я была тронута.

Моя великолепная двуязычная веб-страница завоевала мне международное признание, благодаря вмешательству канадца Жиля в афинские дела, и он терпеливо ждал меня, не взирая на странности моего поведения. Даже сейчас, после принятия мною решения, он проявлял понимание того, что происходило у меня внутри, ведь просто взять и выбросить лекарства, было достаточно трудно. Я знала, что они стоили греческому народу не дешево. Я как-то встречала информацию, что каждый пациент с диагнозом СПИД обходится правительству в 1 000 000 драхм (2941 евро) в месяц, что составляет 35 294 евро в год. Вот такое неэффективное пожертвование делает для нас нация. Скорее, самих греческих налогоплательщиков приносят в жертву.

Естественно мой дорогой муж не мог знать, что в течение многих лет я лихорадочно охотилась за таблетками, чтобы иметь достаточный запас, потому что иногда они «заканчивались» на больничных складах, и тогда пациенты должны были метаться из города в город в поисках лекарства. Запасы были ограничены. И теперь я их теряю. Где мои лекарства? Если в моей программе произойдет сбой, я отправлюсь обратно в больницу. Только куда я теперь попаду? В Сингроу [15] «Сингроу», главная больница в Афинах. . Кого мне там спросить? Мне придется мчаться туда на машине, чтобы успеть до закрытия склада. А есть ли у них дополнительный запас для меня? Но все равно чувство облегчения переполняло меня. Так много сделано ошибок, одна за другой? Я расскажу об этом Жилю. Каждый раз, рассказывая о случившемся, я чувствовала, что освобождаюсь от этого. Медленно я вновь начала обретать уверенность в себе.

Удивительно, но теперь все происходило само собой. Я прекратила принимать таблетки в день Святого Георгия, и в этот день мы шли в гости к лучшему в мире человеку, Георгию Папаиоану, мужу Вили, на праздник. Там никто не знал о моем решении. В конце вечера Георгий потащил меня танцевать диско, я хотела отказаться, но не смогла. С каждым поворотом мне казалось, что я сейчас упаду. Скорее всего, этого происходило потому, что я об этом думала, а не потому, что это в самом деле могло случиться. Но я не упала и написала об этом вечере доктору Маниотису, который ответил: