Мария Папагианниду-Сен-Пьер - Прощай, СПИД! А был ли он на самом деле?

Насколько мне известно, впервые в эпидемиологической истории произошел подобный парадокс. В одних частях света наблюдается увеличение заболеваемости, а в других уменьшение. В частности, в Африке и Соединенных Штатах сообщают о росте, в то время как в Европе количество случаев снижается. Этот эпидемиологический парадокс, похоже, обусловлен существованием различных диагностических показателей.

Другими словами манипуляции с результатами диагностики в Европе производятся более гуманно, чем в странах, где гуманность идет на спад, как, например, в США, где количество позитивных диагнозов продолжает расти. То же самое происходит и в Африке, за исключением ЮАР, где президент Табо Мбеки заслужил большое уважение, выступая против сомнительных догадок, оказавшихся очень прибыльными и фактически превратившимися в «несомненные факты». Тем не менее, ему пришлось заплатить существенную политическую цену за свою позицию.

Все это касается так называемого ВИЧ 1–2 ELISA теста. Когда же речь заходит о тестах Вестерн Блот, то специалисты по СПИДу начинают восторженно возвеличивать его результаты прямо-таки до золотых стандартов. Но достаточно прочитать отчет Элени Пападопулос-Элеопулос* из Австралии, чтобы понять, что расшифровку сложнейших данных с таким же успехом могла бы делать и обычная гадалка, результаты были бы примерно одинаковы. (* Элени Пападопулос-Элеопулос, Валендар Ф. Тернер и Джон М. Пападимитриу Био/Технологии Том 11, июнь 1993-го «Является ли позитивный результат теста Вестерн Блот доказательством инфицированности вирусом ВИЧ?»). И это о тесте, характеристики которого повсюду считаются эталоном точности! Любопытно и немного подозрительно то, что данный тест делается только в определенных лабораториях, а для общественных лабораторий он закрыт, и там даже не обучают его проведению.

Несколько лет тому назад была предложена награда в 50 000 долларов США за обнаружение любого исследования, опубликованного в рецензируемом научном медицинском журнале, которое бы подтверждало какой-либо тест на ВИЧ путем обнаружения и изоляции вирусов ВИЧ в свежих образцах ткани, взятых у человека с позитивными результатами теста [7] Данные организации Кристин Маггиор «Alive and Well AIDS Alternative» в Лос-Анджелесе http://www.aliveandwell.org/html/award.html (доступ 27 декабря, 2008). . И так как до сих пор никто не заявил прав на эту награду, то такими ли нелогичными являются рекомендации прекратить делать эти тесты? И, конечно же, рекомендации прекратить лечение от этого недиагностируемого вируса?

Остается один вопрос. Что является причиной, приводящей к смерти от СПИДа, если не вирус ВИЧ? Часть ответа дает свидетель событий, относящихся к тому периоду, когда синдром только-только появился, специалист по лечению СПИДа и исследователь ингибиторов протеазы, Дэвид Расник: «СПИД в 1980-х в первую очередь был вызван эпидемией использования рекреационных наркотиков в Соединенных Штатах и Европе. Тем не менее, в 1990-х наблюдались значительные изменения. В 1990-х, по меньшей мере, половина всех новых случаев СПИДа, может быть, даже 60 %, являлись непосредственным результатом самой антиретровирусной терапии».

Дело не только в том, что множество побочных эффектов первой антиретровирусной терапии аналогичны действию СПИДа, проведенные оценки показывают, что за первое десятилетие применения АЗТ, с 1987 по 1997 годы, от применения этого препарата умерло больше американцев, чем было убито за время войны во Вьетнаме, а это около 300 000 молодых людей.

Тем не менее, когда мне в 1995-м предложили антиретровирусное лечение, я ничего не знала о предостережениях, которые уже были изложены в книге « СПИД-войны: Пропаганда, спекуляция и геноцид со стороны медицинско-промышленного комплекса », опубликованной в 1993-м Джоном Лориценом [8] Джон Лорицен «Война СПИД: Пропаганда, спекуляция и геноцид медицинско-промышленного комплекса» Asklepios, 1993 (стр. 215). :

Человек с диагнозом «СПИД» не выживет, если не будет поддерживать свою независимость от врачей. Горькая правда состоит в том, что практически все врачи, лечащие пациентов со СПИДом, прописывают аналоги нуклеозида, таким образом, гарантируя фатальный результат.

Из-за своей наивности я тогда согласилась принимать эти лекарства.

Возвращаемся в 1995-й год.

Я начала принимать АЗТ, как мне было предписано. Тогда это было единственное лекарство против СПИДа, которое можно было достать в Греции. Но потом мне в голову пришла другая мысль. Я чувствовала, что у меня все еще есть время поменять курс лечения, потому что я опять чувствовала себя хорошо. В Интернете я нашла информацию, что моей единственной альтернативой было здоровая диета из корнеплодов и экстрактов растений, которую можно было получить в интернате для СПИД-пациентов на одном из островов Испании. Желая на время исчезнуть, я нашла эту идею заманчивой. После того как мы обсудили эту возможность с Анной Влавиану, коллегой-журналисткой, она выхлопотала для меня 1 000 000 драхм (около 3000 евро) финансовой помощи для покрытия расходов на поездку у Ставроса Психариса, выпускающего менеджера нашей газеты.

Но когда я рассказала о своем решении доктору Кордоси, он ответил: «Без лечения вы сможете прожить дней десять». Потрясенная, я поблагодарила его за спасение от шарлатанов, и продолжила принимать АЗТ. Казалось, что это щадящее лекарство, до сих пор я не испытывала никаких побочных эффектов. Мне выдавали эти таблетки в стандартной бутылочке с этикеткой «Ретровир» (коммерческое название препарата АЗТ), на которой не было никаких предупреждений. «Вскоре ученые откроют чудодейственное лекарство, и все это закончится до того, как кто-нибудь об этом узнает, – думала я, – все изменится еще до конца лета».

Я все никак не могла смириться с той болью, которую диагноз СПИД причинит моей семье. Я ни о чем не рассказывала даже моему брату. После повторных запросов мой дорогой доктор согласился провести новое обследование в лондонской больнице. Мой друг-журналист Космас Видос предложил сопровождать меня, и в ноябре 1995-го мы выехали в госпиталь Святого Георга. Результаты моих анализов опять были позитивные, а диагноз не изменился. «В лучшем случае Вам осталось года четыре». Итак, благодаря АЗТ, получена отсрочка, думала я. Но кто знает, что еще найдут ученые за это время! И еще нашла в себе силы пройтись по магазинам Лондона. Мне был выдан смертный приговор, но я все еще чувствовала себя отлично. Было ясно, что я потеряла контроль над своей жизнью, и единственное, о чем я должна была думать, так это о том, как избежать внимания окружающих, как обманывать свою семью, как долго мне удастся это делать, и как мне вернуться из Лондона, будто это была развлекательная поездка. Но почему же нет никаких других симптомов, кроме этой пневмонии? Теперь я спрашивала себя, как же могла случиться такая катастрофа, а я все еще жива? И я с удивлением смотрела на все это, как будто со стороны.