Евгений Ямбург - Педагогический декамерон

В свое время друг юности доверительно рассказал мне об исполненной комизма ситуации, в которой он оказался за рубежом. Умница, спортсмен, технарь от бога, лауреат премии ВЛКСМ за какое-то ценное изобретение, он был послан на обучение в аспирантуру в одну из капиталистических стран. В соседнем номере аспирантского общежития проживала красавица шведка. Как-то поздно вечером она не смогла попасть в свою комнату: сломался замок, а мастера в столь поздний час было не найти. Стоит ли говорить, что приятель блестяще справился с этой несложной технической задачей. В благодарность девушка пригласила его к себе и... немедленно стала раздеваться. Напомню, дело происходило в начале семидесятых. Это время пика сексуальной революции на Западе. Никаких чувств, кроме ужаса перед возможной провокацией, друг не испытал. В мозгу одновременно вспыхнули две мысли: «Из партии выгонят, за границу больше не пошлют». Пулей вылетел он из опасной комнаты. Проявив бдительность, не уронил чести – ни своей, ни державы.

В начале восьмидесятых я пригласил для выступления на общешкольном родительском собрании врача-сексолога. В те годы даже наименование его медицинской специализации вызывало у обывателей изумление. Приглашению предшествовала печальная медико-педагогическая история.

Мальчик-первоклассник страдал энурезом. Сверстники поголовно отказывались сидеть с ним за одной партой. Врачи терялись в догадках: никаких причин заболевания органического свойства они не находили. Проблема мальчика коренилась в психологии родителей. Поочередно беседуя с родителями, опытный психолог докопался до истоков. У супругов возникли серьезные проблемы в интимной сфере. Не смея себе признаться в этом, вытесняя проблему, они придумали ребенку энурез и поочередно дежурили по ночам у его постели, дабы периодически поднимать его в туалет. Вскоре навязанный ребенку невроз дал соответствующую органическую симптоматику.

После этого случая я пригласил сексолога. Представив врача, я скромно сел на последний ряд. Специалист повел речь о гармонизации сексуальных отношений, о технике взаимодействия партнеров. Сегодня на эту тему изданы сотни книг, доступных даже подросткам. А тогда... Впереди меня оказалась моложавая женщина средних лет. Во время лекции, повернувшись к подруге, она прошептала: «Господи, дожить до сорока лет, чтобы впервые услышать это!» Так тогда обстояло дело с сексуальным образованием взрослых, которые, в свою очередь, с такой «подготовкой» должны были просвещать детей.

На заре своей педагогической карьеры, будучи заместителем директора, я столкнулся с курьезной ситуацией. Возмущенная учительница физкультуры буквально втолкнула ко мне в кабинет двух злоумышленников. Мальчики второго класса подсматривали за девочками, раздевавшимися перед уроком. Учительница потребовала от меня раскрыть перед юными «эротоманами» всю глубину их падения и гордо удалилась. Откровенно говоря, она поставила меня в тупик: никаким опытом общения на эту тему с детьми столь нежного возраста я, начинающий педагог, тогда не обладал. И я решил пустить в ход тяжелую артиллерию, призвав на помощь более опытного, убеленного сединами заместителя.

Грузная пожилая женщина, смерив меня сочувственным взглядом, немедленно вступила в бой за нравственность подрастающего поколения. Драматургию этой беседы стоит воспроизвести в подробностях.

Завуч (грозным голосом): Вы что хотели там увидеть?! (Глаза мальчиков немедленно наполняются слезами.)

Первый мальчик, рыдая, но еще надеясь уйти от ответственности: Ни-че-го.

Второй мальчик (более честный), обращаясь к первому: Не лги.

Первый, облегчая душу чистосердечным признанием: Мы хотели увидеть глупости. (Так дети обозначают интимные части тела.)

Завуч, усиливая психологический нажим: Вы что, в музее не были? (Здесь педагог хитро переводит разговор на красоту человеческого тела, явленную в произведениях искусства.)

Оба радостным дуэтом: Вчера были. В музее Ленина!

С изменившимся от трудно сдерживаемого пароксизма смеха лицом ретировался я из кабинета своего опытного коллеги.

Таким же «удачным» следует признать мой первый опыт сексуального воспитания старшеклассников. С ними я чувствовал себя более уверенным, поскольку возрастная дистанция между воспитателем и воспитанниками тогда не превышала семи лет. Психология старшеклассников представлялась мне ближе и понятнее.

Юноша и девушка – уже в десятом классе они жили вместе вполне взрослой жизнью. Разумеется, по школе поползли слухи, и я решил пойти с парнем на мужской разговор, неформальный характер которого должно было оттенить искусно избранное место беседы. (Мы прогуливались по лесопарковой зоне, примыкающей к школе.) По возможности деликатно, абстрактно, напрямую не касаясь данной конкретной ситуации, я повел речь о взаимоотношениях мужчины и женщины, возможных последствиях интимных отношений и об ответственности мужчины за любимого человека.

С пониманием выслушав столь яркий педагогический монолог, парень, сочувственно посмотрев на молодого, неискушенного педагога, заметил с мягкой улыбкой: «Да вы не переживайте. Мы умеем предохраняться».

До сих пор они муж и жена. Пару лет назад их уже второй ребенок окончил нашу школу. Но после того давнего случая я потерял охоту вторгаться в чужую личную жизнь.

Но кто же в самом деле не переживал школьные влюбленности? Давно канули в вечность те времена, когда влюбленные пары подвергались суровому общественному осуждению на комсомольских собраниях, а ханжеская мораль предписывала молодым людям тщательно скрывать от окружающих свои интимные чувства. Нынче дружеский поцелуй при встрече молодых людей противоположного пола – ритуальная форма приветствия, дозволенная прежде лишь генеральным секретарям дружеских компартий на братских встречах. А поцелуи недружеские, то бишь страстные, мы с некоторых пор научились спокойно наблюдать в кафе и на дискотеках, в общественном транспорте и даже в коридорах школы. Что поделать, сексуальная революция конца шестидесятых годов прошлого века с Запада, наконец, докатилась и до нашего целомудренного отечества. Как прикажете сегодня вести себя педагогу, застукавшему целующуюся пару под лестницей школы: подойти вплотную и грозным голосом потребовать прекратить безобразие? Смешно, не правда ли? Любопытно, что Запад, давно переживший подобное, уже дрейфует в противоположную сторону.

Мой приятель, профессор, недавно вернувшийся из Америки, был поражен типичной сегодня картиной общения американцев в вечернем ресторане. Там шла корпоративная вечеринка, участниками которой были преимущественно молодые люди. Никакого флирта, ни малейшего, даже шутливого намека на интимное продолжение вечера, предельная сдержанность в жестах и телодвижениях. Еще бы, под мощным влиянием эмансипированных дам там приняты драконовские законы, защищающие женщин от сексуальных домогательств мужчин. За невинный игривый поцелуй можно получить солидный тюремный срок. Нам бы так? Не думаю. Тот же профессор признался: «А знаете, мне их стало даже в чем-то жалко. Каким-то искусственным и натужным показался праздник, в котором отсутствовала эмоциональная включенность и непосредственность его участников. Это, конечно, лучше, чем наши «традиции», где, как известно, свадьба – не свадьба, если никто не перепил и дело не закончилось дракой, но тоже перегиб».