Татьяна Юдовина-Гальперина - За роялем без слез, или я - детский педагог

К сожалению, конкурс — это чаще всего способ утверждения репутации не ученика, а педагога, марафон на пути к признанию и славе, то есть не творческое соревнование детей, а конкуренция взрослых. Если к тому же примешиваются личные мотивы, то, побаиваясь гнева кого–либо из известных педагогов, члены жюри делают ему «одолжение» и именно его ученику дают первое место.

Меня всегда поражало на конкурсах, что при высокопрофессиональной, виртуозной игре, при необычайной натренированности детей многим из них не хватало то ли

интеллекта, то ли души, а может быть и того, и другого. Я бы вообще запретила детские конкурсы до определенного возраста.

В 1910 году А. Рубинштейн не победил в конкурсе, а имя того, кто тогда победил, сегодня никому не известно.

Очень осторожно отношусь к вундеркиндам, так как многие из них, стремительно возвысившись, так же стремительно исчезали с концертных площадок. Может быть, Евгений Кисин, у которого необычайно рано проявился особый дар (он уже в два года безошибочно повторил мелодию, сыгранную его старшей сестрой, а в 6 лет свободно импровизировал по памяти любое произведение), состоялся как мастер благодаря умному поведению родителей и еще потому, что на протяжении всего ученичества имел только одного педагога — А. П. Кантор, которая довела шестилетнего мальчика, не знавшего нотной грамоты, до вершин исполнительского мастерства. И при этом сумела сохранить его индивидуальность.

Как нравится мне почти забытое слово «музицирование». Оно вовсе не означает низкого уровня и дилетантизма. Это целый мир эстетических переживаний, эмоционального подъема, глубокого проникновения в музыку.

С какой великой радостью я бы работала рядом с С. Ф. Измайловой, замечательным ленинградским педагогом! Мне так хочется снова поучиться у нее, проникнуть в тайны ее мастерства! Успехи ее учеников всегда вдохновляли меня на новые поиски. Понимая ее особый талант, при малейшей возможности посещала ее уроки, старалась не пропускать концерты ее класса. Мы обменивались своими наблюдениями.

К сожалению, очень редко встречала педагогов–единомышленников и почти всегда работала в одиночестве. Коллеги, придерживавшиеся традиционных методов обучения, неизменно восставали против моих методов, прежде всего против столь раннего начала обучения. А мне тяжело было присутствовать на их классных концертах и наблюдать, как неокрепшие пальчики учеников «душат» звуки, как дети нервничают во время игры. Еще хуже дело обстояло на совместных концертах, когда мои дети ощущали недоброжелательную энергию взрослых, направленную в их адрес.

Признаюсь, что мои взгляды и методы, которыми пользуюсь в работе, никогда не вмещались в рамки музыкальных школ, где существуют свои законы, учебные планы и прочие обязательные атрибуты. Как можно заранее планировать жизнь детей? Дни экзаменов, концертов?.. И при этом не задумываться о самих детях. Именно такой запланированный концерт вызвал у одной из моих учениц сценобоязнь. До сих пор девочка играет только когда бывает одна.

Хорошо зная, что не стану «натаскивать» своих учеников к концертам и экзаменам, поскольку в первые годы обучения перед нами стоят совсем другие цели, я отказывалась всегда и отказываюсь по сей день от весьма лестных приглашений в престижные музыкальные школы и предпочитаю работать обособленно. Это решение обрекает меня на творческое одиночество, но при этом позволяет сохранять при работе с учениками ту радостную атмосферу, к которой стремится каждый ребенок, когда впервые соприкасается с музыкой.

Больше всего нравится показывать свои уроки студентам музыкальных училищ и консерваторий. Среди них всегда находится несколько таких, у которых есть интерес к педагогике. Надеюсь, что данная книга поможет им в педагогических поисках. Открытые уроки и встречи с молодыми коллегами дают возможность проверить себя в заинтересованной и посвященной аудитории, увидеть реакцию на мои находки (не говоря уже о том, что каждый открытый урок — это возможность концертного выступления для моих учеников).

Перед очень важным выступлением у моей четырехлетней ученицы пропал котенок. Мама, чтобы успокоить девочку, пообещала купить ей нового. На что дочка ответила: «А если вдруг я пропаду, ты тоже себе новую дочку купишь?» Она же: «Мамочка, не переживай, сейчас до диез минор закончится и зазвучит ми мажор»!

На моей встрече с коллегами эта же девочка с букетом моей любимой сирени незаметно от мамы вбегает в зал и — прямо ко мне на сцену. Я помогаю ей взобраться, а она громко произносит: «Хватит говорить — пошли играть». И потянула за платье к роялю. После ее музицирования должны были выступать «старички» (пяти–шестилетние), но девочке не хотелось уходить со сцены: «Ой, Юрий Антонович (Литовко) подарил новый сборник!» И держа сборник нот над головой, раскрыла его наугад и стала играть с листа.

В классе читают «Сказку о царе Салтане». И вдруг один малыш неожиданно громко говорит: «Нечего делать этому царю. Я бы вместо трех дочерей лучше на Татьяне Борисовне женился».

Когда я лишь начинала работать с детьми, в моем первом классе у одного из мальчиков умерла мама. И как–то этот малыш подошел ко мне сзади, обнял и сказал: «Я так люблю тебя, будто ты моя настоящая мама». Он так и сказал мне: «ты».

Один из учеников в пять лет постоянно держал палец во рту. И даже когда ему исполнилось восемь — не отвык от этой привычки. А на уроке перестал это делать уже через год. Однажды его бабушка спросила:

«Почему ты при Татьяне Борисовне можешь сдержаться, а дома нет?» Он ответил: «Но ведь Татьяна Борисовна расстроится!» Этот же мальчик обнимает меня, смотрит в зеркало и говорит: «Ты такая красивая! Я тебя так люблю, что смотреть на тебя не могу!»

Как–то в присутствии родителей он разговаривает сам с собой: «Кто у меня самые близкие? Мама, папа, бабушка, дедушка и Татьяна Борисовна». Перед моей поездкой в Россию он говорит: «Вы уедете к своей любимой Кариночке и не вернетесь, а я умру от тоски, как тот чудище из сказки «Аленький цветочек».

Играем одну из инвенций Баха в ансамбле и вдруг он прерывает игру и говорит: «Как красиво! Будто ты и я разговариваем друг с другом». Или исполняем «Бабу Ягу» из «Детского альбома» Чайковского: «Мне трудно ее играть без сказки, расскажи про Бабу Ягу».

Рассказывает про свой сон: «Мне приснилось, что пропал мой рояль. Я в ужасе проснулся, а он стоит на своем месте. Я долго не мог успокоиться. Только потом уснул».

Всегда предупреждает меня, если у него плохое настроение или не готов к уроку: «Я знаю, что вы не будете ругаться и поднимете мне настроение». Учим длительности нот. «Какая у Волка фамилия?» — «Четверг!»