Леонард Млодинов - Стивен Хокинг. О дружбе и физике

После разговора с Джоан для Стивена наступило время пить чай, а потом он принимал витамины – глотал целую дюжину, а то и больше. После этого началась беседа, которая включала в том числе приглашение меня на обед. За всем этим прошел целый час. Казалось, Стивен не обращал на время никакого внимания. У меня создалось впечатление, что он пригласил меня к себе только ради компании. И потом у меня не раз складывалось такое же впечатление. Иногда, если мы не планировали работать в субботу, я получал такое приглашение в последнюю минуту. Вначале я думал, что у него созревали новые идеи, требующие неотложного обсуждения; но когда я приходил к нему, мы просто разговаривали о том о сем или смотрели новости по телевидению. По будням, вскоре после первого совместного обеда, он стал приглашать меня на обед почти каждый вечер. Вскоре это стало нормой, и мы говорили про планы на обед только в том случае, если намеревались делать что-то другое в это время – например, пойти в какой-нибудь ресторан; или в том случае, когда либо он, либо я были заняты в этот вечер.

Я любил проводить время со Стивеном, но в тот первый вечер я был рад, когда мы наконец приступили к работе. У нас была пара тем для совместного обсуждения, а потом у меня появилась возможность задать ему вопрос, который я полагал важным. Я надеялся, что времени, пока Джоан готовит обед, нам для этого хватит. Или, паче чаяния, у нее вдруг что-то подгорит, и ей придется готовить заново. Мой вопрос касался того мифа, о котором говорил Стивен и которым он хотел начать вступительную главу книги. Если бы случилось так, что я его неправильно понял, мне пришлось бы потратить несколько часов, а в результате я поставил бы не на ту лошадку. Но едва Стивен начал печатать свой ответ, как вошла Джоан с большой тарелкой, полной мяса и картофельного пюре. Он не обратил на нее и на мясо никакого внимания и продолжал печатать. Джоан пошла за соусом. Когда Стивен закончил печатать, он взглянул на меня, а из компьютера прозвучала напечатанная им фраза:

– Пожалуйста, выберите вино.

Этим закончилась наша работа в тот вечер. До мифа дело так и не дошло.

Джоан показала мне, где хранилось вино, которого у Стивена был полный шкаф. В основном, красное. Думаю, основная часть бутылок была подарена. Некоторые выглядели весьма дорогими. Французское, с надписями типа «Гран Крю» на этикетках. Срок выдержки многих из них был больше возраста моих детей. Стивен всегда полагался на меня, как на сомелье. По-видимому, он полагал, что я хорошо разбираюсь в винах – может быть, потому, что я из Калифорнии. Но я вовсе не был знатоком вин и поэтому обычно брал первую попавшуюся бутылку. Или же вино урожая того года, который напоминал мне о том или ином событии. Бордо 1998 года? В этом году французы выиграли Кубок мира по футболу. Давайте попробуем его.

Обеды у Стивена всегда были приятными, но мы никогда не разговаривали во время еды о работе. Благодаря тому, что Стивену приходилось печатать слова с помощью мышцы щеки, он не мог много говорить за обедом. Некоторые реплики получались непроизвольно и были лишены смысла. Однако его сиделки всегда старались поддерживать разговор. В этот раз с нами была Белла, чешка, которая заступила на дежурство вскоре после нашего возвращения с водной прогулки. Белла выражала недовольство по поводу грибов в подливке. Белла не любила грибы. Стивен относил эту ее неприязнь за счет того, что она выросла в Восточной Европе. Он убеждал ее, что при коммунистах грибы не росли. Хотя когда Советского Союза не стало, Белла была еще маленькой девочкой, Стивен говорил одно и то же каждый раз, когда она отказывалась от грибов.

Стивен больше многих был увлечен своей работой, но при этом очень дорожил дружбой. Понятно, что из-за его болезни это было очень не просто. Мешало многое: физические ограничения, время, которое требовалось для ежедневного медицинского и личного ухода, вся сложность его положения. Он не мог, например, осмелиться заговорить с незнакомым человеком. Несмотря на все это, он имел довольно широкий круг общения. Раньше, пока его тело не отказало ему, он был неукротим в своем стремлении расширить этот круг.

Такой же судьбоносной для Стивена, как и болезнь, оказалась железнодорожная поездка, которую он предпринял в 1963 году, в том же году, когда узнал о своем диагнозе. Он ступил на железнодорожную платформу в Сент-Олбансе, чтобы совершить привычную короткую поездку в Лондон. В этот раз, однако, сплетение нитей судьбы отправило его в гораздо более знаменательное путешествие – с женщиной, которая стала его первой женой. Ее звали Джейн Уайлд.

Стивен познакомился с Джейн еще до их встречи на вокзале. Случилось это на новогоднем вечере, а сразу после него Стивен послал ей приглашение на празднование своего дня рождения – 8 января ему исполнялся двадцать один год. Ни на одной из этих встреч им не удалось толком поговорить. Вскоре она узнала о его диагнозе и о том, что жить ему осталось совсем недолго. Прошло больше месяца. Джейн не получала от Стивена никаких известий – казалось, их отношения закончились, так и не начавшись. Так, по-видимому, и произошло бы, если бы не их случайная встреча на вокзале.

В вагоне они сели рядом. Поездка была короткой, всего около получаса, но дала им наконец возможность поговорить. У худощавого Стивена были каштановые волосы, взъерошенные пряди падали ему на очки. Он только что приступил к своим занятиям по космологии в Кембридже. Джейн исполнилось восемнадцать лет, и она оканчивала школу в Сент-Олбансе. О космологии она ничего не слышала. Она сказала, что ей очень грустно было услышать о болезни Стивена. Он поморщился и сменил тему разговора. Всю поездку они болтали о том о сем. Когда они прибыли на конечную станцию, Стивен сказал, что часто по выходным приезжает в Лондон. Не хочет ли она сходить с ним в театр в одну из таких поездок?

Вечером, в день первого свидания, Стивен пригласил ее в фешенебельный итальянский ресторан в Сохо, а потом – на спектакль в театре «Олд-Вик». Вечер обошелся Стивену недешево – у него кончились все деньги, и Джейн пришлось заплатить за обратное путешествие в Сент-Олбанс. «Мне очень неудобно перед вами», – сказал он.

Вскоре Стивен вновь захотел встретиться с Джейн. На этот раз он пригласил ее на роскошный балл в колледже. Он прикатил к ней на старом папином «Форде Зефир». Это была большая машина, а вел он ее быстро и безрассудно. Таким же образом годы спустя он будет управлять своей коляской, пока у него будет хватать на это сил. Может быть, ему был неведом страх. Может быть, ему казалось, что терять ему почти нечего. А Джейн было, что терять, и страх ей был ведом. Она пришла в ужас. «Я не могла заставить себя посмотреть вперед, на дорогу, – вспоминала она. – Ну, а Стивен, казалось, смотрел куда угодно, только не на дорогу».