Карло Ровелли - Нереальная реальность. Путешествие по квантовой петле

Есть здесь и спокойное признание неизбежности смерти, которая прекращает любое зло и в которой нет ничего такого, чего следовало бы страшиться. Религия для Лукреция – это невежество, разум – факел, несущий свет.

Текст Лукреция был забыт на столетия и заново открыт в январе 1417 года гуманистом Поджо Браччолини в библиотеке одного из немецких монастырей. Поджо, служивший секретарем у нескольких пап, был страстным искателем древних рукописей, продолжателем знаменитых переоткрытий, начатых Франческо Петраркой. Открытый Поджо текст Квинтилиана преобразил характер преподавания права во всех университетах Европы; его открытие трактата Витрувия об архитектуре изменило подходы к проектированию и строительству зданий. Но его подлинным триумфом стало переоткрытие Лукреция. Рукопись, обнаруженная Поджо, была впоследствии утрачена, но копия, сделанная его другом Николо Николи (ныне известная как Codex Laurenziano 35.30), остается в целости и сохранности во флорентийской библиотеке «Лауренциана».

В то время, когда Поджо вновь преподнес человечеству книгу Лукреция, была уже хорошо подготовлена почва для принятия чего-то нового. Еще с поколения Данте можно было отчетливо услышать новые акценты:

Переоткрытие поэмы «О природе вещей» оказало глубокое влияние на итальянское и европейское Возрождение [26], его отзвуки прямо или косвенно прослеживаются на страницах самых разных авторов – от Галилея [27]до Кеплера [28]и от Бэкона до Макиавелли. Спустя столетие после Поджо атомы восхитительным образом появляются у Шекспира:

В «Опытах» Монтеня встречается не менее сотни цитат из Лукреция. Прямое влияние Лукреция обнаруживается у Ньютона, Дальтона, Спинозы, Дарвина и, наконец, Эйнштейна. Сама идея Эйнштейна о том, что существование атомов проявляется броуновским движением крошечных частиц, погруженных в жидкость, может быть прослежена назад к Лукрецию. Вот пассаж, в котором Лукреций дает «живое доказательство» представления об атомах.

Этот процесс иллюстрируется картиной, которая постоянно находится прямо у нас перед глазами. Понаблюдайте, что происходит, когда солнечные лучи проникают в здание и создают пятна света в затененных местах. Вы увидите множество крошечных частиц, беспорядочно движущихся по многообразным путям в пустом пространстве, пронизанном лучом света, словно они сражаются друг с другом в непрекращающейся битве, вылетая на поле боя когорта за когортой, не имея ни секунды на отдых в непрерывной череде соединений и разъединений. Так вы можете представить себе, каково приходится атомам, которые бесконечно перетасовываются в безграничной пустоте. В какой-то мере эти малые частицы могут служить иллюстрацией и несовершенным образом великих вещей. Кроме того, есть и еще одна причина, почему вам следует уделить внимание этим частицам, танцующим в солнечном луче: их танец служит индикатором фундаментальных движений материи, которые скрыты от нашего взгляда. Вы видите множества частиц, находящихся под воздействием невидимых потоков, меняющих свое направление и сбиваемых со своего пути туда и сюда, во все стороны. Вам следует понять, что всё это – свидетельство неустанного движения атомов. Причина заключена в атомах, которые движутся сами по себе. Затем небольшие плотные тела, недалеко ушедшие от движущей силы атомов, под воздействием невидимых потоков обретают движение и обращают свою силу на немного более крупные тела. Так, начинаясь с атомов, движение усиливается и постепенно проявляется на уровне наших органов чувств. Так что те пылинки, танец которых мы видим в солнечных лучах, движимы потоками, которые остаются невидимыми.

Эйнштейн воскресил «живое доказательство», описанное Лукрецием и, вероятно, впервые предложенное Демокритом, а также придал ему основательность, переведя на математический язык и сумев тем самым вычислить размеры атомов.

Католическая церковь пыталась остановить распространение поэмы Лукреция: Флорентийский синод в декабре 1516 года запретил читать Лукреция в школах. В 1551 году Тридентский собор наложил запрет на поэму. Но было уже поздно. Целостное видение мира, ранее разрушенное средневековым христианским фундаментализмом, уже распространилось по вновь открывшей глаза Европе. Лукреций предложил Европе не просто рационализм, атеизм или материализм. Это была не только светлая и безмятежная медитация, посвященная красоте мира, а нечто большее – ясно выраженная и сложная система мышления о реальности, новый способ думать, радикально отличный от того, что на протяжении веков представлял собой средневековый образ мысли [31].