Дэвид Дойч - Начало бесконечности

Но по той же причине кажется, на первый взгляд, что репликация мемов по природе менее надёжна, чем репликация генов. Поскольку неявно выраженное содержимое мемов не может быть скопировано буквально, а до него нужно догадываться по поведению носителей мемов и поскольку у каждого носителя мем может претерпевать значительные преднамеренные изменения, можно в определённой мере считать чудом, что мемам удаётся хотя бы раз передаться верно. И на самом деле в стратегиях выживания долгоживущих мемов эта проблема является доминирующей.

Другой способ формулирования этой проблемы состоит в том, что люди мыслят и пытаются усовершенствовать свои идеи, что влечёт за собой их изменение. Тогда долгоживущий мем — это идея, которая выживает, снова и снова проходя данное испытание. Как такое возможно?

Запад в эпоху после Просвещения — единственное общество в истории человечества, в котором на протяжении более чем двух продолжительностей жизни человека изменения происходили достаточно быстро, чтобы люди успевали их заметить. Скоротечные перемены случались всегда: голод, чума и войны наступали и отступали; короли-бунтари пытались провести радикальные изменения. Иногда быстро создавались огромные империи, а иногда — разрушались целые цивилизации. Но пока общество было на плаву, все важные области его жизни казались людям неизменными: они вполне могли ожидать, что до смерти будут жить с такими же нравственными ценностями, таким же укладом жизни, с той же системой понятий, при тех же технологиях и структуре экономического производства, какие были при их рождении. А из тех изменений, что всё-таки случались, лишь немногие были к лучшему. Такие общества я назову «статичными»: они, конечно, меняются, но темп перемен незаметен для обитателей. Прежде чем мы сможем разобраться в нашем необычном динамичном обществе, нужно понять, как устроено обычное — статичное.

Чтобы общество было статичным, его мемы должны либо не меняться вообще, либо меняться очень медленно и потому незаметно. С точки зрения нашего быстро меняющегося общества такое сложно себе даже представить. Например, рассмотрим изолированное примитивное общество, которое в силу некоторых причин оставалось почти неизменным на протяжении многих поколений. Почему? Вполне возможно, никто в этом обществе и не хочет, чтобы оно менялось, потому что не может представить себе никакого другого образа жизни. Тем не менее члены этого общества испытывают и боль, и голод, и печаль, и страх, не чужды им и другие формы физического и умственного страдания. Они пытаются придумать, как облегчить некоторые из этих страданий. Какие-то из идей оказываются оригинальными, и порой среди них находится та, что действительно способна помочь. Для это нужно лишь слегка, осторожно что-то подправить, чтобы было немного проще охотиться или растить урожай, или чтобы делать более полезные инструменты, лучше учитывать доли или писать законы, или чтобы слегка подправить отношения между мужем и женой, или между родителями и детьми, немного изменить отношение к правителям или к богам. Но что случается потом?

Человек с такой идеей вполне может захотеть поделиться ею с другими. Те, кто поверит в неё, увидят, что она способна сделать жизнь не такой мрачной, жестокой и короткой, расскажут об этом своим родственникам и друзьям, а те — своим. Эта идея будет соревноваться в головах людей с другими идеями о том, как сделать жизнь лучше, многие из которых вполне могут оказаться ложными. Но допустим, в рамках нашего повествования, что в эту конкретную истинную идею поверили и она распространяется по обществу.

Тогда общество изменится. Возможно, не сильно, но это — лишь перемена, вызванная одним человеком с одной идеей. Умножьте это на число думающих умов в обществе и на то, сколько идей каждый из них может породить за свою жизнь, и пусть так продолжается несколько поколений — получится экспоненциально растущая, революционная сила, способная преобразовать все аспекты общества.

Но в статичном обществе такого начала бесконечности никогда не случается. Хотя я всего лишь предположил, что люди пытаются улучшить свою жизнь, что они не могут идеально передавать свои идеи, и эта информация, подверженная вариациям и отбору, эволюционирует, но мне совершенно не удалось представить в этом рассказе статичное общество.

Чтобы общество было статичным, должно происходить что-то ещё. В моём рассказе не учитывается, что в статичных обществах есть обычаи и законы — табу, которые не дают мемам изменяться. Они вынуждают воспроизводить существующие мемы, запрещают воспроизведение их вариантов и подавляют критику существующего положения дел. Однако только этим изменения не подавить. Во-первых, мем никогда не воспроизводится полностью идентично тому, что было в предыдущем поколении. Невозможно с идеальной точностью задать каждый аспект приемлемого поведения. Во-вторых, невозможно заранее сказать, какие небольшие отклонения от традиционного поведения породят дальнейшие изменения. В-третьих, как только вариант идеи начнёт распространяться, перейдя даже просто ещё к одному человеку, это будет означать, что некоторые люди отдают ей предпочтение, и помешать её дальнейшей передаче будет чрезвычайно трудно. Поэтому никакое общество не может оставаться статичным только за счёт подавления новых идей по мере их создания.

Вот почему принуждение к сохранению статус-кво — лишь вторичный метод предотвращения изменений — операция по зачистке местности. А основной метод всегда — и только так и может быть — заключается в блокировании источника новых идей, а именно творческого мышления человека. Поэтому в статичных обществах всегда существует традиция растить детей так, чтобы их творческое и критическое мышление было подавлено. Таким образом, новые идеи, которые могли бы изменить общество, по большей части просто никогда не приходят никому на ум.

Как это осуществляется? По-разному, и детали в нашем повествовании не важны, но происходит то, что люди, растущие в таком обществе, приобретают набор ценностей для суждения о самих себе и обо всех остальных, который эквивалентен избавлению себя от отличительных признаков и поиску только соответствия основополагающим мемам общества. Такие люди не только воспроизводят эти мемы, они видят смысл своего существования лишь в том, чтобы их воспроизводить. Подобные общества не просто навязывают такие качества, как, например, послушание, почтительность и преданность долгу, но само чувство собственного «Я» у их членов привязано к тем же стандартам. Люди не знают других стандартов. Они испытывают гордость и стыд, формируют свои мнения и устремления, руководствуясь критерием того, насколько полно они подчиняют себя мемам общества.