Сергей Комаров - Либералия – взгляд из Вселенной. Всеединство

Хотя и из этого абсурда есть хороший выход – всё от Бога, а с самим Богом: откуда он, и что он там делает, разбираться – грех. Но не будет человек человеком, если он не грешит, и, если ему не захочется разгадать историю или таинство рождения самого Бога. Сам я, лично, горжусь собой, что я разгадал. Но пока это не станет достоянием многих и чего мне очень бы и хотелось, я буду чувствовать себя человеком несчастным. Закон Минимума Энергии не позволит быть мне счастливым, когда моё сознание находится в пустоте. Это азы элементарной физики, физхимии, химии и так далее.

Но большинство людей, склонных к познанию, слеплены не из божьего теста, а из атомов и молекул, и для них более подходит вариант рождения и жизни мира, или, что то же самое, природы, без участия сверхъестественных сил. Иначе, если верить и в науку, и в Бога, означает не быть ни учёным и ни верующим. Эти две категории несовместимы, они антонимичны. Хотя людям, как правило, до этого и дела нет. На работе и за зарплату они могут быть и учёными, а дома – верующие. Проскакивает всё, лишь бы на душу легко ложилось и жизни ладились в их энергетических минимумах – в потенциальных ямках, в люльках, из которых не вываливаются даже спящие малые дети. Но вариант, что всё от Бога подходит исключительно, для людей верующих, а значит, к познанию мира непригодных.

А в чём, по-вашему, различия между верой и научными знаниями? А вот в чём. Наука требует от человека объективных доказательств и здравого смысла, а вера не требует от него ничего. Сплошная халява. Пользоваться цветными телевизорами, разговаривать по мобильникам, летать на самолётах и ничего не познавать, ибо уже давно всё познано пророками. Хотя и она требует от человека ни тех Богов, что творят миры, а тех, что внутри человека живут, в форме совести, благочестия и благонравия, и которых туда никто никогда, кроме природы, не селил, и что есть неотрывная от человека его же принадлежность и сущность, без которых человек не существует. И догадайтесь с трёх попыток, хотя и две тут лишними будут, что предпочтут обыватели, которых подавляющее большинство: во всём копаться и мучиться или, на всём готовеньком по вере жить?

И, всё же, а что и нам предпочесть: жить по науке или по вере? Жить по мыслям и знаниям или по чувствам и по сердцу? Ведь первое – это как-то не очень и по-людски. Тут и искусственный интеллект может заменить человеческий. А второе – это уж точно по-людски. Проверено десятками, сотнями тысяч и даже миллионами лет. Ведь ещё не известно, превратились бы обезьяны в людей, если бы сразу бы имели мозг учёных и их знания, их способность к мышлению? Вот, что у меня написано в эссе.

Но вот беда: наука, человеческая мысль и связанный с ними ТехноПрогресс за последние одно – два столетия оторвались от веры так резво и так далеко, что от неё, как и от её Бога, скоро могут остаться одни воспоминания. И если человека спросят: верит ли он в Бога, пусть и того самого, что и создал весь мир за рабочую неделю, то он ответит: «Простите, сейчас достану калькулятор, и всё рассчитаю» – забыв и о своём внутреннем боге, то есть – о себе самом. А это означает, что очень даже скоро и неминуемо произойдёт обесчеловечивание людей, их затехнопрогрессивание, а за ним – и гибель человечества.

И самое печальное тут то, что от самих людей тут ничего не зависит. Они уже давно находятся в безвылазном рабстве у ТехноПрогресса и знаний, в этой коварной энергетической ловушке, куда наука и ТехноПрогресс их затянули, обещая более лёгкую жизнь, и из которой без хорошего энергетического пинка, хоть снаружи, хоть изнутри, как это случатся, когда искра поджигает порох, или, когда ломается защёлка, сдерживающая сжатую пружину, им уже не выбраться. И этот прогресс безжалостно пожирает их с головой и сердцем. И ему нужнее искусственный интеллект и искусственная жизнь, чем Бог и жизнь людей.

И тут я прекращаю эти бесплодные рассуждения, ибо ни верующих я не переделаю, ни учёных. Десятками, сотнями тысяч и миллионами лет они живут бок о бок друг с другом и друг в друге, и жизнь их от этого становится только лучше. Но она фатальна и подчиняется только единой для любой жизни S-образной форме кривой жизни. Об этом вы тоже узнаете из эссе.

И в этом тупиковом вопросе: как жить, я не отношу себя ни к учёным, ни, тем более, к верующим. Я тут выступаю как Сами с Усам, а точнее, как пенсионер, кому никто уже ничто не заказывает, ничто ничего от него не требует и не ждёт, и никто ни за что ему ни платит, кроме государства, конечно. А как обидно.

«Но причём тут Либералия?» – справедливо возмутитесь вы. А она тут, в действительности, ни причём.

Парадигма Всеединства позволяет размышлять вообще обо всём, даже о том, чего нет и не будет, с равновеликой степенью достоверности, коль всё едино. А либерализм – это лишь один из многочисленных крючков, за который зацепилась и моя жизнь, и жизнь моей страны, и моего народа, чтобы за него могла зацепиться и ниточка моих размышлений, ведущая от человеческой жизни как в минус, так и в плюс бесконечность – за космологические горизонты.

Философы и богоносцы назвали бы это трансцендентальностью – это то, что располагается за пределами человеческого чувственного опыта, или трансцендентностью, что располагается за тем, где всё кончается, где ничего не было, нет и никогда не будет. Вот, как далеко видят эти заумные философы, смотря в никуда, за что люди их и чтят, и терпят до сих пор. Хотя ничего путного от них и не ждут. А Рай, когда каждому по потребности, при том, по самой большой, они ждут от коварного и смертоносного Дьявола в ангельском обличии – от Люцифера с псевдонимом ТехноПрогресс, даже не замечая того, что сами они давно уже стали и его рабами, и его жертвами.

Пишите, спрашивайте. С удовольствием отвечу. Моя почта: komarov.s.n@yandex.ru

Чудовищная участь ждала тех, кого жуаньжуаны оставляли у себя в рабстве. Они уничтожали память раба страшной пыткой – надеванием на голову жертвы шири. Обычно эта участь постигала молодых парней, захваченных в боях. Сначала им начисто обривали головы, тщательно выскабливали каждую волосинку под корень.

К тому времени, когда заканчивалось бритье головы, опытные убойщики-жуаньжуаны забивали поблизости матерого верблюда. Освежевывая верблюжью шкуру, первым долгом отделяли её наиболее тяжёлую, плотную выйную часть. Поделив выю на куски, её тут же в парном виде напяливали на обритые головы пленных вмиг прилипающими пластырями – наподобие современных плавательных шапочек. Это и означало надеть шири.