Кэтти О'Брайен - ТРАНСФОРМАЦИЯ АМЕРИКИ

радиостанция и оборудование для

операций ЦРУ. В укромной бухте на

другой стороне острова был небольшой

островок, достаточный, чтобы укрыть

личную яхту Норьеги,

пришвартованную к нему. Когда мы с

Хьюстоном пошли вдоль бухты по

пляжу, то наткнулись на старую

деревянную лодку, наполовину

зарывшуюся в песок, и человека, стоявшего рядом с ней. Поскольку я была переключена на другую личность, я не узнала человека, который был одним из моих посредников, контролировавшим оборот наркотиков на острове Стиррап-Кей и другую тайную деятельность. Я спросила его, как он сюда попал. Он начал свою шараду, которую я, из-за моего трансового состояния, принимала в буквальном смысле (Хьюстон же понимал в ней совсем другой смысл):

- Я потерпел кораблекрушение, - Джон (как он назвался) указал на половину лодки, зарывшейся в песок. - Это все, что осталось от моей лодки.

- Почему тебя не спасли? - спросила я.

- Я отправил послание в бутылке и очень скоро ожидаю ответ. Хорошо, что у меня есть эти кокосы (он разрезал один), это все, что было из «сахара» в лодке, чтобы выжить.

Хьюстон рассмеялся, сразу сообразив, что «сахар» означает кокаин, и сказал с удивлением:

- В лодке?

Он наклонился, заглянув внутрь. Я заглянула тоже. Там было много белого кокаина и (темной) кокаиновой пасты, больше чем я могла унести за один раз, даже наполнив обе мои сумки. Но я не могла никак понять скрытого смысла этой шарады и отметила, что ему повезло, что при крушении у него был этот «белый и коричневый сахар».

Хьюстон сказал:

- Итак, они бросили тебя, да?

- Да, отвергли меня со всем этим «сахаром» - из-за того, что нечего понюхать, - ответил мой посредник, смеясь и в шутку потягивая носом воздух. Он посмотрел на приближающийся катер, я всматривалась в пространство за маленьким островом и, наконец, заметила яхту Норьеги. Скоростной черный катер, полированный до зеркального блеска, сливавшийся с дымчатыми стеклами яхты, приближался. Джон сказал мне:

- Наверное, это связано с тем сообщением, которое я отправил. Давайте вместе помашем им, чтобы нас заметили.

Я выполнила его просьбу. Он отдал мне в руки кокос, использовав это как средство, чтобы вызвать мое замешательство и заставить меня отправиться на катере вместе с ним на яхту Норьеги. Хьюстон остался охранять кокаин, который, очевидно, уже сгрузили с яхты Норьеги.

Когда мы приблизились к корме яхты, вооруженные охранники Норьеги помогли мне взобраться на борт. Я заметила, что обычной для таких случаев большой вечеринки, вероятно, не планируется, Норьега казался необычно резким и деловым. Он не был пьян. По команде, данной мне Джоном, я передала сообщение Фахда:

- Я получила распоряжение доставить послание от Короля Фахда. На Карибах становится небезопасно. Проблемы на Ямайке, проблемы на Кубе, даже в Панаме проблемы. Доминиканская Республика должна стать стартовой площадкой для ракет и артиллерии, которые будут нацелены хоть даже на Кубу. При заключении сделки по оружию Почтовый голубь должен быть задержан, пока все транзакции не будут чисты. Банк Панамы [Banco de Panama] получит Помощь Контрас [средства финансирования для Контрас] после того, как все связи со мной будут заметены зыбучими песками («птичьим пометом»), и весь голубиный помет будет скрыт [all pigeon droppings pigeon holed]. Наш бизнес пришел к завершению. Давайте расстанемся как друзья.

Мое личное восприятие этой истории в том, как это происходило в действительности, несколько искажено, так как я не имела доступа к «новостям» за пределами программно-контролируемой среды моего ума. Для того, чтобы при депрограммировании сохранить извлекаемую из моей памяти информацию от искажения, я сначала завершила процесс депрограммирования и только потом взялась за «образование» себя через книги и новости. В сопоставлении я узнала, что то, что подавалось обществу как новости, было искаженной пропагандой, а о многих событиях не сообщалось вообще. Поэтому я так и не знаю, что это были за «проблемы» на Ямайке и Кубе, о которых упоминал король Фахд. По информации, извлеченной из памяти, я знала, что Хьюстон незадолго до того встречался с официальными лицами Ямайки в Кингстоне по вопросу о длительной приостановке тайных криминальных операций. Что касается Кубы, я только знала, что уже не встречаюсь с моим кубинским посредником. В Панаме сам Норьега был предметом споров. «Сделка по оружию» была заключительным этапом

операции Почтовый Голубь, когда самолеты в Саудовской Аравии дожидались, пока все банковские операции не были «очищены» и груз был готов к передаче [«for disbursement»]. Король Саудовской Аравии Фахд стал бы финансировать Контрас через Рейгана/Норьегу после того, как все данные о деятельности будут должным образом прикрыты - так же, как он это делал в Афганистане. После отгрузки больше не состоится никаких сделок через Норьегу с участием Фахда, потому что Норьеге больше не могли доверять. Кроме того, Фахд расширил дипломатические отношения с Мексикой для тайных операций, а скандал «Иран-Контрас» только начал разгораться.

Норьега не казался очень расстроенным из-за этого известия о потере деловых связей с Саудовской Аравией, но все-таки он был угрюмым, и ему потребовалось некоторое время, чтобы ответить. Его переводчик работал с какой-то сложной компьютерной техникой после того, как я доставила сообщение. Я покинула яхту Норьеги с Джоном, имея краткое сообщение для Дика Чейни в Пентагоне.

Хьюстон нервно ожидал моего возвращения, чтобы начать доставку кокаина обратно в курортную зону острова. Работники NCL занимались на берегу уборкой после пляжного пикника, который был предлогом для остановки судна на острове. После того, как я перетащила первую часть тяжелого груза кокаина, к Хьюстону подошел один работник, посвященный в операцию с наркотиками, и сообщил ему, что наш груз тяжелее, чем обычно, и придется совершить еще один рейс. Он дал нам ключ и направил нас к огромному пустому пищевому контейнеру [на берегу], который использовался для перевозки продуктов с корабля. Мы заперли первую часть груза в контейнер, я взяла с собой свои пустые мешки. При доставке второй части кокаина Хьюстон даже нес кокаин сам. Нам пришлось бежать довольно далеко через лес, чтобы успеть вернуться на корабль до его отплытия. Когда мы вернулись, пляж был почти безлюдным, так как все пассажиры были доставлены обратно на корабль. Работник NCL торопил быстрее загрузиться на катер и прибыть на корабль, который ожидал нас.

Когда корабль пришвартовался в порту Майами,

Хосе Бусто [Jose Busto] - пуэрто-риканский наркобарон

и сотрудник ЦРУ - действовал как офицер службы

иммиграции (по заказу через ЦРУ от Управления по