Ирвинг Гофман - Ритуал взаимодействия

Заметим, что действие не должно восприниматься как имеющее оттенок импульсивности или иррациональности, даже если риск не сулит заметного выигрыша. Конечно, действие содержит шанс потери, но может произойти и реальное приобретение характера. Именно в этом отношении действие может рассматриваться как рассчитанный риск [227]. Утверждения (в том числе мои), что действие есть самоцель, надо понимать как оборот речи. Добровольное принятие серьезного риска является средством поддержания и обретения характера; это самоцель только по отношению к другим видам целей. Буквально рассматривать действие как самоцель означало бы давать тривиальные и упрощенные социальные объяснения.

Итак, мы можем теперь увидеть характер таким, каков он есть. С одной стороны, он составляет то, что существенно и неизменно в индивиде, то, что характерно для него. С другой стороны, он относится к свойствам, которые могут порождаться и разрушаться в судьбоносные моменты. С этой последней точки зрения индивид может поступать так, чтобы детерминировать черты, которые потом будут принадлежать ему; он может поступать так, чтобы создать и установить то, что будет приписываться ему. Каждый раз в экстремальный момент его участники обнаруживают для себя небольшую вероятность что-то изменить в себе.

Это парадокс. Характер одновременно неизменен и переменчив. И тем не менее, именно так мы понимаем его.

Должно быть столь же ясно, что наша нелогичность в этом вопросе имеет социальную ценность. Социальная организация повсюду порождает проблемы морали и последовательности. Индивиды должны относиться ко всем этим ситуациям с некоторым энтузиазмом и заботой, ибо главным образом через такие моменты осуществляется социальная жизнь, и если в каждый из них не вкладывать свежие усилия, пострадает общество. Возможность влияния на свою репутацию служит здесь стимулом. И все же, чтобы общество существовало, такие же паттерны должны поддерживаться от одного социального случая к другому — существует потребность в правилах и условностях. Индивиды должны определить себя на языке свойств, уже признанных принадлежащими им, и надежно действовать в их рамках.

Для удовлетворения фундаментальных требований морали и предсказуемости мы позволяем себе поверить в фундаментальную иллюзию — в наш характер, который полностью наш собственный, он неизменен, но тем не менее, непрочен и изменчив. Возможности, связанные с характером, поощряют нас возобновлять наши усилия в каждый момент активности общества, к которому мы приближаемся, особенно в его социальные моменты, и именно через это возобновление может поддерживаться старый заведенный порядок. Нам позволено думать, что есть что-то, что можно выиграть в те моменты, с которыми мы сталкиваемся, так же как общество может сталкиваться с этими моментами и преодолевать их.

Отталкиваясь от понимания некоторых профессий как связанных с судьбоносной деятельностью, мы можем рассматривать действие в качестве ориентированной на Я ритуализированной формы морального спектакля, разыгрываемого в ходе выполнения профессиональных обязанностей. Действие состоит из рискованных задач, предпринимаемых «ради них самих». Возбуждение и демонстрация характера — побочные продукты азартных игр, серьезных судьбоносных сцен — становятся в случае действия подразумеваемой целью всего предприятия. Однако ни судьбоносные обязанности, ни действие не говорят нам о взаимных последствиях при участии в этом спектакле двоих, когда демонстрация характера одним человеком прямо «давит» на другого. Мы не видим и систему отсчета, необходимую для того, чтобы исследовать такие случаи. Для этого мы должны обратиться к межличностным действиям.

В таких действиях на карте стоит не только характер одного участника, но превалирует взаимная судьбоносность. Каждый человек будет, по крайней мере походя, заботиться о доказательстве силы своего характера, а условия здесь таковы, что позволяют сделать это только за счет характера других участников. Самим полем, которое человек использует для выражения своего характера, может быть проявление характера другим человеком. И временами первичные свойства могут открыто использоваться как очевидное средство для битвы характеров и ради характеров. В результате возникает состязание характеров , особый вид моральной игры.

Это наиболее очевидно в играх и видах спорта, где оппоненты равны и требуются предельные усилия для победы. Но состязание характеров обнаруживается и в условиях, не столь очевидно созданных для соревнования, в которых мы находимся в потоке небольших потерь и приобретений. Каждый день многими способами мы пытаемся «набрать очки», и каждый день многими способами можем быть обыграны. (Быть может, от каждой такой попытки остается небольшой след, так что в момент, когда один человек приближается к другому, его манера и лицо могут выдавать последствия, обычные для него, и тонко направлять взаимодействие на путь, приводящий к результату с привычным концом.) Сделки, угрозы, обещания — будь то в коммерции, дипломатии, войне, карточных играх или личных отношениях — позволяют участнику противопоставить свою способность скрывать намерения и ресурсы способностям другого человека взволновать или обмануть партнера, чтобы увидеть, что он скрывает. Всякий раз, когда индивид требует извинений или извиняется, говорит или получает комплименты, пренебрегает другими или становится объектом пренебрежения, результатом может быть состязание в самоконтроле. Подобным образом, безмолвный легкий флирт между друзьями или незнакомыми людьми порождает состязание в недоступности, даже если обычно ничего больше и не происходит. И когда идет подшучивание и обмен колкостями, один будет выводить из равновесия другого. Территория Я имеет границы, которые не могут в буквальном смысле патрулироваться. Вместо этого ищут и получают удовлетворение (часто удовольствие) от пограничных споров как средства установления того, где находятся границы человека. Эти споры и являются состязаниями характеров.

Оценивая значимость состязания характеров, мы, однако, должны от игр и стычек вернуться к определяющим чертам социальной жизни. Нам надо исследовать собственный (особенно неформальный) вклад, который человек обязан вносить в законные ожидания, и средства достижения им авторитета, завидного положения, доминирования и статуса в иерархии, доступные в обществе. Во взаимодействии справедливости и иерархии обнаруживается моральный кодекс, который затрагивает центр Я . Стоит попытаться дать его идеальную формулировку.