Георгий Почепцов - Виртуальные войны. Фейки

• «нельзя забывать, что все иностранное, если это не инвестиции, туризм, еда и медпрепараты, потенциально враждебно для нас; что западные страны хотят лишить страну и людей права на уникальность через продвижение глубоко нам чуждых ценностей и нравственных убеждений»;

• «Эти профи негласно дали не отрефлексированное до сих пор указание стократно уменьшить или совсем не пользоваться такими опознавательными терминами минувшей эпохи, как „реформы“, „модернизация“, „инновации“, „развитие личности“, прекрасно осознавая, что это делается в безмерно чувствительной к словам-поводырям стране»;

• «Еще в конце минувшего века госсмысловики совершили открытие. Осознали невероятное: при умелом программировании массовой культуры предоставленные рыночной системой возможности совершенно не опасны для сохранения концепции „особого пути“ российского „государства-цивилизации“».

Все это мы можем обозначить формулой когнитивная трансформация массового сознания. Она может быть направлена как вперед, к новому типу инновационного общества, так и обращена назад, создавая ретрообщество. Кстати, отсюда и важность фигуры Сталина для современного состояния российского общества.

Когнитивные атаки являются новым типом интервенций, особенно для случая работы с массовым сознанием. С этой точки зрения можно посмотреть также на российскую попытку вмешательства в американские президентские выборы. Она была направлена на создание хаоса в головах, поскольку ее результатом становился рост поляризации среди избирателей.

Суммарно можно сказать, что после Крыма [478] Nakashima E. Inside the Russian desinformation campaign in Ukraine in 2014 // www.washingtonpost.com/world/national-security/inside-a-russian-disinformation-campaign-in-ukraine-in-2014/2017/12/25/f55b0408-e71d-11e7-ab50-621fe0588340_story.html?utm_term=.b802e2d17df0 . и Донбасса, где были и физические действия, российские информационные интервенции были обнаружены в американских и французских президентских выборах, референдумах (Брекзит, Каталония (о последнем см. [479] Почепцов Г. Каталонская спецоперация: последствия информационных атак как урок для Украины // hvylya.net/analytics/society/katalonskaya-spetsoperatsiya-posledstviya-informatsionnyih-atak-kak-urok-dlya-ukrainyi.html . ). Правда, при этом считается, что их воздействие не было столь решающим.

Однако имеется и другая точка зрения, которая акцентирует иной аспект: «Эффект социальной передачи был сильнее прямого эффекта самих сообщений. Уровень переубеждения избирателя составлял около 0,39 %, что представляется малой величиной, но реально он переводится в дополнительные 282 тысячи голосов. Если вспомнить основные голосования, такие как Брекзит с результатом 51,9 % против 48,1 %, или тот факт, что Хиллари проиграла выборы 77 тысячами голосов, то в зависимости от контекста такие малые эффекты могут значить очень много» [480] Bond R.M. a. o. A 61-million-person experiment in social influence and political mobilization // www.nature.com/articles/nature11421.epdf?referrer_access_token=Es4CZdGoJJ2I5XrAGhJRQtRgN0jAjWel9jnR3ZoTv0O-9kUewX3bdNdtBQCWYxxxyT1mLWjysh846djISzhdVcFDbyu7xDyoVYzIu8RFi5QpdtVdHGhFJUlBy-zEOi4JFPQib7jQJezf36cFSGNHJlA5ZalvVwuZ-iSS3B0fItTtMgFtxXUmXBeo_944zcZRxyP9P1r6Az5VLdxEc2wcJsjR7Y-a6NgHMxucIDtRkh1vTvrnhZlKOblGsXt7tPIG&tracking_referrer=www.scientificamerican.com . [481] Linden van der S. Psychological Weapons of Mass Persuasion // www.scientificamerican.com/article/psychological-weapons-of-mass-persuasion/ . .

В будущем воздействия будут с неизбежностью смещаться на все более незаметные сейчас уровни, сегодня дигитальное нападение — это все учебные атаки и учебные тревоги, но завтра для них будет найдено то, что послужит реальным боевым выстрелом, а не просто хлопком.

Данная гибридная война со стороны России оказалась возможной благодаря тому, что ее допустило российское массовое сознание. Но одновременно она сработала и на укрепление украинского самосознания. Сходная ситуация была привнесена в Чехословакию советскими танками: «Лидеры Пражской весны никогда не выступали против социализма — об этом потом писали и говорили все причастные к чехословацкой перестройке, от Александра Дубчека до Зденека Млынаржа. Сама Пражская весна не была протестом, и уж тем более чем-то антирусским или антисоветским. Чешская, точнее, чехословацкая идентичность обретет более внятные очертания только потом, после танков. Милан Кундера писал в романе „Неведение“ о ЧССР после августа 1968-го: „Никогда страна не была до такой степени отечеством, чехи — до такой степени чехами“» [482] Колесников А. Прага, Париж, Москва — бумеранг 1968-го. Чему учат революции полувековой давности // carnegie.ru/commentary/76337 . .

Сильные события создают сильные результаты, слабые события происходят незамеченными. Украина получила урок, последствия которого еще долго будут оказывать влияние.

Политическая война является часто встречающимся феноменом в любой стране. Правда, иногда она переходит и в область экономики, когда на постсоветском пространстве политических противников лишают бизнеса, осуществляя таким образом влияние на их политическую деятельность. Могут даже открывать уголовные дела, чтобы сделать депутата или политика послушнее. Но в целом политическая война бескровна и потому привлекательна. Она выполняет свои цели, не афишируя их.

В 1948 г. Джордж Кеннан выступил с обоснованием политической войны [483] George F. Kennan on Organizing Political Warfare // digitalarchive.wilsoncenter.org/document/114320.pdf?v=941dc9ee5c6e51333 ea9ebbbc9104e8c . . Он видел ее так, как мы сегодня видим войну гибридную: это применение любого невоенного инструментария для достижения национальных целей. Он считает, что Британская империя выжила благодаря инструментарию политической войны. Ленин также владел им прекрасно.

Для Кеннана политическая война — это политические союзы, экономические меры типа плана Маршалла, это белая пропаганда. Но главное деление все же идет на открытые и тайные операции. При этом совершенно четко политическая война направлена на поддержку антикоммунистических групп в других странах, которые угрожают США. К тайным операциям относятся поддержка «дружеских» зарубежных элементов, «черная» психологическая война и помощь повстанцам во враждебных государствах.

Ф. Хоффман, который первым увидел в конфликтах двадцать первого столетия преобладание гибридной войны [484] Hoffman F.G. Conflict in 21st century: the rise of hybrid wars // www.potomacinstitute.org/images/stories/publications/potomac_hybridwar_0108.pdf . , критикует Кеннана, с одной стороны, за то, что раз это «вне войны», то это уже и не война [485] Hoffman F. On not-so-new warfare: political warfare vs hybrid threats // warontherocks.com/2014/07/on-not-so-new-warfare-political-warfare-vs-hybrid-threats/ . . С другой — большая часть перечисленных им действий (пропаганда, санкции, подрывные действия) не останавливаются, когда война официально начинается.

В его понимании гибридной войны регулярный и иррегулярный инструментарий работают вместе на одном поле боя. При этом нетрадиционный инструментарий является решающим, а не просто поддерживающим основной.