Георгий Почепцов - Виртуальные войны. Фейки

Аннексия Крыма показала очень ярко российскую модель информационной войны, базирующуюся на рефлексивном контроле оппонента [448] Thomas T. Russia’s 21st century information war: working to undermine and destabilize polulation // www.stratcomcoe.org/timothy-thomas-russias-21st-century-information-war-working-undermine-and-destabilize-populations . . Примеры этого контроля можно легко найти на разных коммуникативных уровня и в разных пространствах: физическом, информационном и виртуальном. Если информационное пространство работает с фактами, то виртуальное с трендами, правилами, моделями поведения. Именно поэтому с такими стратегическими продуктами на этом уровне работают религия, идеология, литература, культура.

Главной целью российской стороны была блокировка использования силы со стороны Украины, поскольку тогда кровь и смерти на картинке ситуации будут негативными для России. А все сегодняшние войны должны быть исключительно справедливыми. Поэтому Россия работала над имиджем добровольного присоединения Крыма к России вместо имиджа агрессии и аннексии. В случае Донбасса конструировался иной имидж — это был имидж гражданской войны между самими украинцами, где Россия вообще отсутствует.

Все эти цели имели перед собой три типа аудитории: украинскую, российскую и международную. Были возрождены многие приемы советской пропаганды, которые наполнили новыми идеями — когнитивным инструментами, которые объединялись с российским вариантом рефлексивного контроля, основанном на управлении восприятием. Это было не только вербальное восприятие, но также и визуальное, поскольку основным источником пропаганды стало телевидение.

Среди разных коммуникативных уровней можно назвать следующие: между руководителями парламентов двух стран, между офицерами противоположных армий, а также между семьями, особенно в Крыму, то есть на личностном уровне. На первом уровне российская сторона устами руководителя своего парламента говорила, что если Украина применит силу в ответ, то через два часа в Киеве высадится российский десант. Многие украинские и российские офицеры были в нормальных отношениях, участвуя в совместных парадах, так что психологически не так просто было открывать огонь, тем более Киев не давал прямого приказа. Та же ситуация была и на семейном уровне.

Для пропагандистских целей Россия и в этой войне повторила свой нарратив, который удерживала в случае Грузии, а также использует в отношении стран Балтии. Она вписывает себя в роль ЗАЩИТНИКА (СПАСИТЕЛЯ), оставляя законным властям роль АГРЕССОРА (ВРАГА), то есть, вписывая ситуации в схему войны 1941–1945 гг., где были роли ОСВОБОДИТЕЛЯ И АГРЕССОРА:

ЗАЩИТНИК — ЖЕРТВА — АГРЕССОР

Россия — Осетинский народ — Власти Грузии.

Россия — Русскоговорящие граждане Украины — Власти Украины.

Россия — Русскоговорящие граждане (Эстонии, Латвии, Литвы) — Власти (Эстонии, Латвии, Литвы).

Современная война должна быть справедливой. Именно это заставляет создавать подобные нарративы, тем более, как оказалось, они хорошо вписываются в мифологию Отечественной войны, которая на сегодняшний день осталась единственным не разрушенным советским мифом. Даже Сталин сохраняется на своих позициях в российском менталитете исключительно из-за войны. Именно отсюда идут истоки активного использования при описании событий в Украине слов-терминов той войны (нацисты, фашисты, каратели). Они несут самые негативные коннотации, поддерживаемые массовой культурой, поскольку вытекают из той же мифологии. Одновременно концепт ЗАЩИТНИК-СПАСИТЕЛЬ также имеет и религиозно-культурные параллели (см., например, [449] Буевич А.А. Концепт «Спаситель» в русской культуре // www.vsu.by/xmlui/bitstream/handle/123456789/991/t15pub156.pdf?sequence=1&isAllowed=y . ).

Когнитивный диссонанс не давал воспринимать Россию как врага, поскольку за советское время сложился четкий фрейм о двух славянских народах-братьях. Россия выходила из этой ситуации, задав разделение на ХУНТУ (этим и подобными словами обозначалась власть Украины) и НАРОД. Россия по этой интерпретации воевала не против НАРОДА, а против ХУНТЫ. А это обозначение без дополнительных разъяснений несет исключительно негативную окраску.

Правда, иногда люди не хотят попадать в когнитивный диссонанс, то предоставление им корректирующей информации может, наоборот, усиливать неверные представления. Этот феномен получил название обратного эффекта [450] Nyhan B. When Corrections Fail: The persistence of political misperceptions // www.dartmouth.edu/~nyhan/nyhan-reifler.pdf . . В данном случае, чтобы этого не было, об Украине на российском ТВ шла исключительно негативная информация.

Следует подчеркнуть, что многие вещи, которые выглядят странными или неадекватными, произносятся не из-за коммуникаций с миром, а исключительно для коммуникаций с российским населением, а еще точнее — российским избирателем. Аннексия Крыма стала ходом политттехнологов в помощь избранию Путина, поскольку это создало ему всплеск рейтинга как вариант реализации нетиражируемого вслух лозунга «Сделаем Россию снова великой». Психологам известен факт, что консервативное население объединяется вокруг сильного лидера как защитника, избирая его на пост президента.

Мы можем перечислить определенный медиа и пропагандистский инструментарий, позволивший работать в такой модели.

Медиа-инструментарий гибридной войны опирается на следующее:

• замена терминов для описания ситуации, взятых из прошлых негативных образцов-ситуаций,

• создание фейковых событий и объектов, поддерживающих линию обвинения противника,

• создание протестных акций разного порядка против власти противника для последующего показа своему телезрителю.

При этом также используется старый пропагандистский инструментарий советского образца:

• максимальное тиражирование своих интерпретаций, заглушающее опасную контринформацию,

• подключение к обсуждению заангажированных журналистов и экспертов,

• военные действия оправдываются исключительно благородными мотивами, противник же предстает исчадием ада.

Все это было направлено на главную цель — легализацию своих действий в глазах собственного населения, населения противника и международного мира.

Украина стала получать меньшую долю этих воздействий, когда прекратила вещание российских каналов на своей территории. Но интерес еще некоторое время к ним все равно существовал, и его легко было удовлетворить через Интернет.

Гибридные действия получили распространение во всем мире, начиная с мягкой силы, которую также можно трактовать как гибридную войну light. Но главной их характеристикой мы назовем как бы их невидимость до определенного предела. «Зеленые человечки», даже одним своим названием и фотографированием с гражданами, демонстрировали неопасный характер, правда, имея при себе при этом автомат, что полностью нивелировалось раздачей улыбок. Это и есть то управление противником, которое заложено в российской модели информационной войны под названием рефлексивного управления, по иному именуемого управлением противником.