Руслан Баженов - Ампутация сознания, или Немного воска для ослиных ушей

Эту их позицию автор объяснял иррациональным страхом. А следовало бы объяснить ее классовыми интересами. Буржуазная интеллигенция живет за счет оплаты ее услуг БУРЖУАЗИЕЙ. Её это устраивает (мы, опять же, говорим о большинстве, исключения есть и их немало). Несмотря на то, что страх перед Зюгановым, действительно, выглядит смешно, но понять их можно. В их тогдашнем представлении КПРФ – это экспроприация личного имущества, лишение доходов, да еще и «месть за предательство». Почему сам автор этого не видит, а придумывает «иррациональные» объяснения? Обычное, естественное осознание (или «прочувствование») классовых интересов (которые часто принимаются их носителями за ВСЕОБЩИЕ интересы).

Или вот еще один пример от автора, за которым он видит иррациональный страх:

Помимо либеральной интеллигенции на время такой страх овладевал и частью наших «предпринимателей» (впрочем, сильно связанных с интеллигенцией). Когда ГКЧП устроил свой страшный «военный переворот», то уже утром 19 августа жителям Москвы стало ясно, что ни стрелять, ни давить танками военные никого не будут. А после пресс-конференции «хунты» с полной очевидностью выяснилось, что мы - зрители большого спектакля. Тогда назавтра к «Белому дому» было созвано «ополчение» из демократов. Какие же чувства испытывали «ополченцы»?

«Известия» писали: «Многие обратили внимание на то, что в рядах ополченцев немало предпринимателей. Тех самых, чьему бизнесу обещал не мешать Геннадий Янаев во время фарсовой пресс-конференции 19 августа. Из коротких интервью с биржевиками, менеджерами совместных и малых предприятий, акционерных обществ, коммерческих банков становилось понятно, что привело их сюда, что заставило взять в руки стальные пруться, палки, кирпичи. В «программе» самозванного ГКЧП они увидели не только конец демократическим свободам, но и собственный конец».

Что тут иррационального? Буржуазия испугалась за свой кошелек, обычное дело. Какой собственник не будет бояться за свою собственность (исключения редки)? А Сергей Георгиевич усматривает в этом какую-то ИРРАЦИОНАЛЬНОСТЬ, да еще ЗАПАДНУЮ, да еще и МАНИПУЛЯЦИЮ СВЕРХУ. Чем угодно объясняет автор очевидные явления, лишь бы ни слова о «классах», ни слова о «классовой борьбе». Сила, мол, в единстве против Запада, долой капитализм, даешь пещеры. Ответить на это можно, процитировав Ленина, а вернее то, как он перефразировал известную английскую поговорку: «Прежде чем объединиться, надо полностью и окончательно размежеваться». Надо понять, что основой для объединения могут быть только КЛАССОВЫЕ интересы, а не НАЦИОНАЛЬНЫЕ. Вот что необходимо осознать, не абсолютизируя классовую теорию, не допуская перегибов большевиков, но и не нивелируя ее сущность.

Интересно в работе Кара-Мурзы то, что он порой сам дает вполне здравые объяснения чему-то, но очень быстро об этом забывает и продолжает «работать» в рамках своей «основной теории». Хорошо показав, как самостоятельно распространяется по газетам какая-то сенсационная информация, он снова об этом забывает и опять твердит о «манипуляции». Упомянув где-нибудь коротенько о классовых интересах, об экономической зависимости буржуазных СМИ от капиталистов, опять впадает в ошибку и начинает поражать читателя масштабами «манипуляций». Показывая, как люди склонны ошибочно трактовать ту или иную информацию, он почему-то считает это склонностью «конечных потребителей», но никак не тех, кто сам распространяет информацию (впрочем, временами он одумывается, вводя термин «вторичных манипуляторов», но потом снова впадает в поиск «заговорщиков»).

Отдел «Манипулятивная семантика: изменение смысла слов и понятий» параграфа «Средства массовой информации: манипулятивная семантика и риторика» (ух, как сложно!) порадовал. Автору идет, когда он спокойно приводит факты, не пытается абсолютизировать то или иное явление, не выдвигает необоснованных теоретических построений, не пытается поразить сознание читателя яркими, парадоксальными случаями, запихивая их в прокрустово ложе «манипуляции».

Конечно же, на пользу делу пошло бы, если бы автор анализировал СМИ не только «прогнившего Запада», но да ладно, такого рода технические методы читатель сможет обнаружить и самостоятельно, если обратит внимание на СМИ так называемого «традиционного общества».

А вот как Сергей Георгиевич доказывает свои взгляды:

Многократное и настойчивое повторение в СМИ одних и тех же слов, фраз и образов сразу бросалось в глаза, когда из СССР человек попадал на Запад.

Будто бы в СССР не использовались набившие оскомину обороты, фразы и образы. Даже примеров приводить не буду, кому надо – пусть сам открывает газеты и читает новости об урожаях посевных, перевыполнении плана и пр. и пр. Бездарность и «газетный формат» - это болезнь практически любых массовых СМИ (с образцами советских газет вы можете ознакомиться http://oldgazette.ru/). С другой стороны, и в советских и в западных СМИ можно было встретить достаточно умные и яркие статьи.

Вообще же, этот параграф, посвященный именно технологиям, довольно интересен. Даже в одном моменте у автора прорывается намек на классовое сознание:

СМИ «конструируют» внешне хаотический поток сообщений таким образом, чтобы создать у читателя или зрителя нужный их владельцам (шире - господствующему классу) ложный образ реальности. Критерии отбора сообщений опираются на достаточно развитые теории и математический аппарат. Для каждого сообщения оценивается уровень трудности и дистанция до индивидуума (при этих расчетах в СМИ различают 4-5 слоев глубины психики человека, на которые должны воздействовать сообщения). Из этих данных сообщению присваивается ранг значимости, исходя из которого формируется газета или программа новостей. Опытные редакторы, конечно, расчетов не ведут, они владеют этими методами интуитивно (но главное, они точно улавливают сигналы, идущие от «хозяев»).

Вот-вот, улавливают. И не ведут расчетов. Вот ЭТО важно понять. Буржуазная интеллигенция чаще всего именно УЛАВЛИВАЕТ классовые интересы буржуазии, часто бессознательно, и делает это потому, что эти интересы у них, в основном, СОВПАДАЮТ.

Телевидение создает мощный и очень символичный образ этого времени: вчера сенсационной темой была Сомали, сегодня о Сомали вообще не упоминают; если взорвется Россия, к чему, похоже, идет дело, то поговорят два дня о России, а потом забудут о ней. Сегодня ничему не придается действительно высокого смысла, это вечное настоящее представляет собой суп-пюре, в котором все растерто и доведено до одного и того же уровня важности и смысла».