Макс Вебер - Хозяйство и общество. Очерки понимающей социологии. Tом II Общности

Все эти формы предпринимательства, которые в качестве основы капиталистического предприятия знаменуют его самый радикальный отрыв от изначальной тождественности домохозяйству, нас специально не занимают. Скорее, нас сейчас интересует эволюция домашней общности, демонстрирующая по нескольким очень важным параметрам развитие в противоположном направлении. Внутреннему распаду домашней власти и домашней общности по причине (понимаемого в самом широком смысле) «обмена с внешним миром» и всех его последствий вплоть до рождения капиталистического предприятия противостоит иной тип развития, а именно внутреннее расчленение домашней общности и ее превращение в ойкос , как Родбертус 64назвал описываемое здесь явление. Ойкос в техническом смысле — не просто большая домашняя общность и не просто та, что сама производит разнообразные продукты (например, ремесленные наряду с сельскохозяйственными), это авторитарно управляемое большое домохозяйство князя, помещика, патриция, конечным мотивом деятельности которого является не получение капиталистической денежной прибыли, а организованное натуральное удовлетворение потребностей господина. Для этого ойкос может использовать в любом масштабе все возможные средства, в том числе и внешний обмен. Но при этом важно, что принцип его формирования представляет собой использование состояния, а не вложение капитала. По сути своей ойкос — организованное удовлетворение потребностей, даже если для этой цели в него входят отдельные предприятия, хозяйствующие ради получения дохода. Между обоими принципами, конечно, существует ряд незаметных переходов, а также часто и перетекания и превращения одного в другое. В эмпирической реальности сколько‑нибудь развитой материальной культуры ойкос как чистая общественно-хозяйственная форма встречается, естественно, редко, ибо в совсем чистом виде, т. е. при постоянном исключении любого дохода, получаемого путем обмена, он может существовать только в состоянии хозяйственной автаркии (или стремления к ней) — в системе по возможности безобменного собственного хозяйства. Аппарат собственной, принадлежащей домохозяйству рабочей силы с часто весьма развитой специализацией труда удовлетворяет тогда все — не только экономические, но и военные, а также сакральные — потребности господина в товарах и личных услугах, собственная земля дает все необходимое сырье, собственные мастерские с приписанными к ним рабочими изготовляют все другие вещественные блага, собственные посыльные, чиновники, домашние священники и воины обеспечивают соответствующие услуги, а обмен служит разве только для избавления от возможных излишков и получения того, что невозможно произвести самостоятельно. Это тип, которому были очень близки хозяйственные системы восточных монархий, особенно Египта, и — в меньшей степени — аристократические и княжеские хозяйства времен Гомера, также придворные хозяйства персидских и франкских королей, и в этом же направлении в условиях все уменьшающегося ввоза рабов и все более суживающихся в силу бюрократическихи литургических ограничений рамок капиталистического хозяйствования двигались землевладения Римской империи, тогда как средневековые землевладения параллельно увеличению всеобщей значимости товарообмена, росту городов и денежного хозяйства в целом демонстрировали прямо противоположную тенденцию. Однако даже во всех этих формах ойкос никогда не был полностью самоподдерживающимся хозяйством. Внешняя торговля была и у фараона, и у большинства древних королей и владык Средиземноморья, из ее плодов в значительной степени выросли их сокровищницы. Доходы землевладельцев уже в королевстве франков состояли большей частью в деньгах или обмениваемых на деньги разнообразных взносах и рентах. Капитуляриипредусматривали продажу на регулярной основе ненужных двору и войску излишков королевских fisci. Несвободные работники, принадлежавшие крупным земле- и рабовладельцам, во всех относительно известных случаях только отчасти использовались в хозяйстве господина. Строго говоря, это относится и к личной прислуге, и к любым другим работникам, которые заняты в хозяйстве, полностью ориентированном на удовлетворение потребностей господина, и целиком содержатся господином: с одной стороны, они используются в самоподдерживающемся хозяйстве, а с другой — работают на предприятиях, приносящих рыночный доход, как казарменные рабы на плантациях в Карфагене, Риме, в Сицилии или, к примеру, рабы, которых отец Демосфенаиспользовал в двух своих эргастериях, либо как уже в современный период русские крестьяне на помещичьих фабриках. Рабы, используемые на плантациях и в эргастериях, — это в значительной части покупные рабы, т. е. они представляют собой купленные на рынке, а не произведенные самостоятельно средства производства. «Изготовление» несвободных работников внутри хозяйства предполагает существование несвободных семей, т. е. децентрализацию домашнего хозяйства и, как правило, частичный отказ от беспрерывной эксплуатации рабочей силы для целей господина. Поэтому такие наследственно несвободные работники в основном не используются на централизованных предприятиях, а должны отдавать господину лишь часть своего труда либо делать взносы деньгами или в натуральной форме в более или менее произвольно определяемом или традиционно принятом объеме. Предпочтет ли господин применять несвободных работников как рабочую силу или как рентный фонд, зависит от того, что ему выгоднее. Использование бессемейных казарменных рабов уместно в условиях дешевого и постоянного предложения на рынке рабов, что предполагает постоянные войны для охоты за ними и дешевизну их содержания (южный климат). Далее, наследственно зависимые крестьяне могут делать денежные взносы, когда есть возможность вынести продукты своего труда на доступный им локальный рынок и в их регионе достигнут определенный уровень развития городов. Там, где городское развитие ограничено и, следовательно, урожай полностью реализуется только путем экспорта (на востоке Германии и Европы в начале Нового времени в противоположность западу Европы и в российских черноземных регионах в XIX в.), использование крестьян в качестве рабочей силы в собственном хозяйстве господина было часто единственной возможностью получения денежных доходов, и тогда внутри ойкоса возникало крупное сельскохозяйственное предприятие. Создание собственных ремесленных предприятий с несвободными работниками или с дополнительным привлечением либо исключительным использованием нанятых несвободных или даже свободных работников в собственных либо также арендованных эргастерияхсближает главу ойкоса с такими производствами с капиталистическим предпринимателем или же полностью превращает его в такового, как это произошло, например, в Силезии с создателями так называемой индустрии старост. Теперь смысл ойкоса заключается в получении ренты с имеющегося имущества, что, по сути, неотличимо от первоначальной цели использования предпринимательского капитала и, в конце концов, совпадает с ней содержательно. В индустрии старост (такой как силезская) обстоятельством, указывающим на ее землевладельческое происхождение, является прежде всего тип комбинации разного рода производств, скажем, огромных лесных хозяйств с производством спирта, сахара, обжигом кирпича или угольными шахтами, т. е. сочетание производств, которые в отличие от современных комбинированных предприятий не связаны между собой так, как, например, при разных стадиях переработки одного и того же сырья (использование побочных продуктов, применение отходов) или в силу каких‑то требований рынка. Практически к такому же результату приходит и помещик, добавляющий к своей угольной шахте железоделательный завод или присоединяющий к лесному хозяйству лесопильню и производство целлюлозы. Различны в одном и другом случае исходные пункты, но не результаты. Основы сочетаний, задаваемых наличием того или иного сырья, обнаруживаются уже в античных эргастериях. Отец Демосфена, происходивший из аттической купеческой семьи, импортировал слоновую кость, которую продавал τφ βουγομέυφ 65для изготовления накладок на ручки ножей и мебель. Он начал обучать некоторых своих рабов делать такие ножи в собственной мастерской, а потом ему пришлось забрать у неплатежеспособного мебельщика его производство и, главное, работающих там рабов. В результате он оказался хозяином двух эргастериев, производящих, соответственно, ножи и мебель. Развитие эргастериев прогрессировало в условиях эллинизма, особенно александрийского, а также на раннеисламской почве. Применение несвободного ремесленного труда как источника ренты является обычным повсюду в древности (как на Востоке, так и на Западе), в раннем Средневековье и вплоть до отмены крепостного права в России. Господин сдает рабов в аренду для использования в качестве рабочей силы; Никий 66массами сдавал своих необученных рабов владельцам шахт. Иногда для лучшего использования рабов господин обучал их ремеслу. В древности такое происходит повсюду, что отражено в различных документах, начиная с контракта, в котором принц Камбис 67назван владельцем мастеров-наставников, и до пандектов 68; так же было и в России XVIII—XIX вв. Или господин после обучения рабов позволяет им применять полученные ремесленные навыки на собственное благо, за что они ему платят ренту — то же, что у греков называлось άποφορά 69, в Вавилоне — mandaku, у немцев — Halssteuer 70 , в России — obrok. При этом господин может предоставить им рабочее место и снабдить производственными орудиями (peculium 71 ) и торговым капиталом (merx peculiars 72 ). Исторически в таких случаях возникали любые мыслимые ситуации — от фактически полной свободы передвижения до полной же приговоренности к казарменному существованию в собственном предприятии господина. Подробное рассмотрение хозяйственной специфики возникших таким образом на почве ойкоса предприятий, принадлежащих как самому господину, так и зависимым от него лицам, относится к другому кругу проблем. Развитие же ойкоса в направлении патримониального господства нам придется рассмотреть уже в связи с анализом форм господства 73.