Юрий Пахомов - Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Трудно смоделировать возможную судьбу данной цивилизации в случае, если бы ее развитие стало протекать в относительной изолированности от остального мира или при замедленной эволюции этого мира. Однако в реальном мире, подвергавшемся все большему давлению со стороны Западной Европы, да еще в цивилизации, созданной выходцами из Европы (пусть даже иберийской), европейское (западное) воздействие неизбежно выступало одним из важнейших факторов исторического становления и развития. «Вызовы» Запада и поиски ответов на них вошли составной частью в основание цивилизации, в ее «матрицу». Зримое или незримое присутствие Запада, его постоянное культурное и экономическое воздействие на эту незападную по внутреннему устроению цивилизацию во многом предопределили и общую логику ее развития в XIX–XX вв., и, в сочетании с двойственностью культурной самоидентификации креольских элит, противоречивый характер самого Запада.

Это показала уже Война за независимость испанских колоний. На ее подготовку огромное влияние оказали идеи европейских просветителей, вдохновляющий пример Североамериканской и Французской революций, а еще больше — острое желание креольской олигархии добиться прямых и свободных торгово–экономических связей с Англией и другими западноевропейскими странами, устранив возведенные метрополией административные и таможенные барьеры. Характерно, что в конце XVIII в. лидеры сепаратистских движений само освобождение колоний не мыслили без помощи со стороны западных стран. Венесуэлец Франсиско де Миранда, новогранадец Антонио Нариньо, другие деятели вели на этот счет переговоры с правительствами Англии, Франции, США, тогда как население колоний, несмотря на тяжелый налоговый пресс и множество притеснений со стороны испанских властей, весьма прохладно встречало призывы к восстанию 610 610 См.: Gomes Hoyos R. La Revolutión granadina de 1810 Ideario de una generatin у de una época. 1781–1821. — Bogotá, 1962. — P. 237–239. .

Достижение целей развития и консолидации формирующихся национальных сообществ Латинской Америки, равно как и продвижение их по пути реализации идеала социального равенства, требует обеспечения соответствующих политических условий, преодоления вековых традиций бесправия и насилия. Поэтому большинство вождей Войны за независимость в начале XIX в. придерживались мнения, что политической формой, обеспечивающей оптимальные условия для осуществления процесса модернизации, является представительная демократия западного образца.

Демократический политический режим мог, в свою очередь, обрести прочную основу лишь при условии формирования гражданского общества, возникновения разветвленной системы самодеятельных общественных организаций (партий, профсоюзов, различного рода добровольных ассоциаций, объединяющих людей в соответствии с их интересами), независимых от государственной власти, а также внедрения норм законности и правопорядка, обеспечивающих защиту основных прав человека. Политическая демократия обретала тем самым статус важнейшей самостоятельной ценности модернизации. Наконец, безусловной ценностью такого рода являлась и сама по себе национальная независимость.

Все ценности модернизации взаимосвязаны и взаимообусловлены. Однако, как показал опыт их практической реализации, взаимосвязь эта носит весьма противоречивый характер — одни ценности могут вступать в острое противоречие с другими. Хотя сам набор ценностей модернизации един у всех ее сторонников, их иерархия различна у тех, кто отождествлял модернизацию с вестернизацией, и у тех, кто пытался создать альтернативные модели общественного устройства. Для последних ценности развития и социального равенства оказались приоритетными, в то время как свободе и демократии придавалось второстепенное значение.

Как свидетельствует исторический опыт человечества в XX в., даже попытки создания незападных и антизападных по своим принципам форм общественного устройства по общему правилу были связаны с принятием самого императива модернизации. После 1945 г. мысль о том, что преодолеть отсталость можно только подтянувшись к уровню передовых стран, восприняв так или иначе (хотя бы частично) их опыт, первоначально не ставилась под сомнение даже самыми ярыми антизападниками. С этим было связано повсеместное признание в странах Третьего мира после Второй мировой войны основных ценностей модернизации. В Латинской Америке их записывали в качестве идеальных целей в конституции новых государств с начала XIX в., включали в создаваемые повсеместно планы развития. Самые различные политические партии постоянно подчеркивали важность для соответствующих стран идеалов модернизации. Ее основные лозунги повторялись в речах, передовых статьях газет, школьных и университетских учебниках.

Тем не менее процесс восприятия ценностей модернизации в незападных обществах оказался связанным с серьезнейшими коллизиями. Корень всех проблем следует искать в том, что цивилизация Латинской Америки представляет собой совершенно особый, не похожий на Запад мир, для представителей которого характерен иной, чем для западноевропейцев и североамериканцев, подход к решению коренных проблем человеческого существования.

В данном случае принципиально важно еще раз подчеркнуть, что те ценности модернизации, которые перечислялись выше, впервые возникли в западном социокультурном контексте и генетически неразрывно с ним связаны. Попытки же их внедрения в жизнь народов, принадлежащих к иным цивилизациям, вызывали во многих случаях бурную реакцию отторжения, обусловили крайне болезненную ломку многих традиционных оснований привычного для них мира. Именно поэтому модернизация в «незападных» регионах, в том числе и в Латинской Америке, приобрела характер исторической драмы, а ее ценности усваивались с большим трудом, часто неадекватно их изначальному смыслу.

Учитывая органичность данных ценностей для «фаустовской» цивилизации, следует отметить, что они ни в коей мере не являются универсальными. Они сложились в борьбе с противоположными им ценностными ориентациями, в том числе, ранее всего, в самой Европе. Эта борьба нашла свое продолжение и по другую сторону Атлантики: формирование ценностей модернизации оказалось теснейшим образом связано с коллизиями эпохи конкисты, а затем — с историческим становлением Латинской Америки как особой культурно–исторической общности.

Современная Латинская Америка — результат сложнейшего взаимодействия разнородных цивилизационных пластов. В формировании исторического облика стран региона приняли участие, как известно, представители очень многих народов и культур. Основными же действующими лицами исторической драмы Латинской Америки стали: автохтонные индейские общности, Иберийская Европа, западная цивилизация и африканское начало. Именно их взаимоотношения в решающей степени определили цивилизационную специфику региона.