Юрий Пахомов - Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Тот же цивилизационный подход в новых исторических и геополитических условиях, сложившихся на нашем континенте с окончанием «холодной войны» и существования биполярного мира, развивают современные украинские политологи В. Кремень, Ф. Рудич, В. Ткаченко, А. Реент, С. Василенко, М. Кармазина и др. 157 157 Василенко С. Д. Україна: геополітичні виміри в загальноєвропейському процесі. — Одеса, 2000; Кармазіна А/. Україна «між Сходом і Заходом» чи «країна границь» // Віче. — 1998. — № 12. — С. 118–126; Кремень В. Г., Ткаченко В. М. Україна: шлях до себе. — К., 1999; Рудич Ф. Україна в сучасному геополітичному просторі // Трибуна. — 1998. — № 11. — С. 21–23. Ткаченко В. М., Реєнт О . П. Україна на межі цивілізацій (історико–політологічні розвідки). — К., 1995. , обосновывая приоритетность европейского вектора внешней политики нашего государства, его стремление быть органичной частью Большой Европы, объединенной на принципах демократии, верховенства права, либеральной рыночной экономики, уважения к правам и свободам человека.

Головокружительная смена фундаментальных идеологем и социальных укладов, произошедшая в Европе и мире в период новейшей истории, стремительная динамика процесса глобализации, усиливающая релятивизм в восприятии любых культурно–цивилизационных ценностей, традиций и парадигм, обусловили тенденцию среди современных западных исследователей к своего рода «функционально–цивилизационному подходу» к толкованиям Европы и европейской идентичности. В таком понимании цивилизационная самобытность и историческое значение Европы заключаются не в ее имманентных культурно–религиозных характеристиках, не в определенно сложившейся общей традиции, а в обеспечении на протяжении многих столетий «механизма трансмиссии» для передачи внешнему миру постоянно обновляемых идей, подходов и институтов, актуальных для конкретно–исторических потребностей своей эпохи.

Автор современной версии «Истории Европы» британский историк Дж. М. Робертс, изложив исторический путь континента от доисторических времен до 90‑х гг. XX в., признает, что не в состоянии выявить хотя бы одну европейскую традицию, которая не испытала бы существенных изменений, и поэтому видит Европу скорее как «исторический тигель», где переплавлялись и переплавляются доныне различные культуры, языки, идеи, традиции 158 158 Roberts J. М. The Penguin history of Europe. — London, 1997. — P. 667. .

Именно в таком культурном разнообразии, способности к сплаву и «переплавке», в чрезвычайном динамизме, открытости межкультурному и межцивилизационному диалогу, в глобальном миссионерском значении Европы, оказавшейся способной интеллектуально «упорядочить» мир и создать материальные, понятийные и институциональные основы для осознания человечества единым целым, для глобального (хотя и преисполненного вызовов и противоречий) диалога народов, культур и цивилизаций, следует искать, в конечном счете, природу европейской идентичности, самобытность Европы и современных ее интеграционных образований.

Для современной Европы, которая объединяется на основе либеральных ценностей, в целом характерной является тенденция к дальнейшей рационализации и секуляризации общественного сознания и политической жизни, правовых норм и идеологем, в частности тех, которые используются или предлагаются в сфере евроинтеграции 159 159 Удачная характеристика этого феномена содержится, по мнению автора, в манифесте евразийцев: «Постепенно отрываясь от абсолютного, религиозного основания своей культуры, (...) Запад все более понимал свое единство, как «светски» или безрелигиозно культурное» (см.: Пути Евразии. Русская интеллигенция и судьбы России. — М., 1992. — С. 380). Тут целиком справедливо указывается на секулярную, нерелигиозную природу евроинтеграционных процессов в современном их понимании. . Так, в представленном в феврале 2003 г. Председателем Европейского конвента Валери Жискар д’Эстеном проекте первых 15 основополагающих статей будущей Конституции ЕС не оказалось ни единого упоминания о Боге или религии, на что обратили внимание представители некоторых государств ЕС, в частности Испании и Польши. Они указывали, что в тексте документа, ставшего результатом длительной работы 105 уполномоченных представителей правительств, законодательных и общественных структур 15 стран — членов ЕС, содержатся положения относительно необходимости уважения национального сознания других народов и защиты прав человека, обязательств поддерживать справедливость и беречь природу, но ни в одной из глав нет ссылки на религиозные, в частности христианские, идеалы. Причем на упоминании религии и Бога настаивали не только католики, но и представители иудейских, мусульманских и протестантских конфессий 160 160 Конституция сделает Европу федеральной? (по сообщению радиостанции ВВС от 07.02.2003, 12:36). — 17 февраля 2003 года, / podrobnosti.corn.ua / . Тем не менее, в подписанном в октябре 2004 г. в Риме представителями уже 25 государств — членов расширенного Союза тексте Конституции ЕС такое упоминание отсутствует.

Характерным является и такой пример. По сообщению итальянской газеты «La Stampa», Ватикан намеревается канонизировать отцов — основателей Совета Европы и Европейских Сообществ первого федерального канцлера Германии Конрада Аденауэра, тогдашних министра иностранных дел Франции Роберта Шумана и премьер–министра Италии Альенде де Гаспери за их выдающуюся роль в послевоенной реконструкции Европы 161 161 Святых скоро прибавится. — «2000». — 30.08.2002. — С. А 4. . На наш взгляд, сама постановка этого вопроса и ретрансляция его в европейское общественное мнение имеет знаковый характер, указывая на растущую потребность в создании европейского духовного пантеона, своего рода экуменического панъевропейского храма для новейшего геополитического, экономического и культурного феномена — Единой Европы, объединенной не мечом, а идеалами демократии и гуманизма, ощущением общей, исполненной драматизма судьбы и общего будущего.

Цивилизационный парадокс заключается и в том, что, с одной стороны, Россия противопоставляется западному миру своей авторитарно–государственнической традицией, источником которой является западный цезаре–папизм. С другой стороны, не зная римского папства, борьбы за инвеституру, средневековых вольностей городов (кроме Пскова и Новгорода), Возрождения, Промышленной революции, не принимая участия в эпохе Великих географических открытий, не испытав непосредственного влияния Великой Французской революции, она сама была в течение длительного исторического периода «передатчиком европейской цивилизации» в Азию, а после 1917 г. — и на весь мир: ведь она действовала в рамках идеологии, импортированной в существенных чертах из Западной Европы, передавая Третьему миру вместе с марксизмом множество европейских артефактов, и сама уже в XX в. осуществила индустриализацию, опираясь на западные достижения, опыт и технологии 162 162 Roberts J. М. Op. cit. — Р. 410–414. .