Юрий Пахомов - Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Еще одним существенным фактором продвижения европейской объединительной идеи стала религия. Характерно, что и в данном случае европейцы проявляли ключевую тенденцию к дальнейшему продвижению по пути мира. Таким образом, наряду с развитием производительных сил и материальной инфраструктуры международных отношений во многих странах Европы и США происходил как раз процесс религиозного ренессанса, особенно евангелистских и других протестантских движений.

В 1815 г. практически одновременно в Англии и США образуются общества сторонников мира, основанные квакерами 181 181 Движение за мир с самого начала носило не только европейский, но и евроатлантический характер, что потом в той или иной мере проявлялось на протяжении всей последующей истории. (в Англии оно красноречиво называлось «Общество содействия прочному и всеобщему миру»). Но, состоя преимущественно из квакеров, они провозгласили себя открытыми для всех христиан. Хотя вышеупомянутые общества были достаточно активными, печатая ежегодно тысячи буклетов, рассылая во всех направлениях своих лекторов и открывая все новые филиалы, в целом движение за мир к тому времени все еще мало влияло на общее развитие мировой политики.

Государственная традиция построения международных систем и доминирования соответствующих интересов снова взяла верх. Приблизительно к 1832 г. миссионерский импульс движения практически иссяк, и в Европе за последующие почти 40 лет не возникло ни одной новой пацифистской организации. Таким образом, одного религиозного мотива оказалось недостаточно для того, чтобы движение за мир начало качественно влиять на общество и общественно–политические события в Европе и мире. Пацифистам был нужен мощный союзник, и им неожиданно стало сугубо прагматичное движение за свободную торговлю. Тем самым бизнес на какое-то время нашел себе союзника в церкви.

В период 1830–1840 гг. идея свободной торговли как важной составляющей экономической политики будущего приобретала все большую популярность. А ее вдохновенные теоретики и пропагандисты Джон Брайт и Ричард Кобден в своих многочисленных речах доказывали, что приверженность делу свободной торговли означает не что иное как политику мира. Р. Кобден специально подчеркивал, что именно благодаря развитию торговли, а не военному подчинению других наций, «владычица морей» Британия может наиболее эффективно осуществлять свое влияние в мире. Более того, он рассматривал агитацию за свободную торговлю и «крестовый поход за мир» как два аспекта одной кампании 182 182 Cobden R. Political Writings. — London, 1878. — P. 20–21. .

Через несколько лет аргументы Р. Кобдена развил и значительно усилил британский политэконом Джон Стюарт Милль, который отмечал: «Торговля впервые научила нации доброжелательно рассматривать богатство и процветание друг друга... Именно торговля быстро делает войну устаревшей из–за усиления и умножения личных интересов, выступающих для нее естественным противовесом» 183 183 Lyons F. S. L. Op. cit. — P. 14. .

Эти взгляды получили распространение в середине XIX ст. не только в Великобритании, но и в других государствах — инициаторах и непосредственных участниках крупнейших войн — Пруссии, Франции, ряде других стран тогдашней Европы. В частности, в Берлине в 1847 г. был основан общественный Союз свободной торговли, а в 1860 г. ряд положений указанной доктрины усилиями того же Р. Кобдена и французского теоретика свободной торговли Мишеля Шевалье нашел воплощение в статьях англо–французского торгового договора.

Начинают проявляться и первые проблески будущей идеи и политики евроатлантического содружества. В 1845 г. выдающийся американский борец против рабства и сторонник свободной торговли, интернационалист, друг и корреспондент Р. Кобдена Чарльз Замнер публикует книгу под названием «Подлинное величие наций», ставшую со временем классикой пацифистского движения. В ней Ч. Замнер решительно выступил против войны как средства решения международных споров. А в 1848 г. другой американский пацифист Элигу Баррит, секретарь Британского общества защиты мира Генри Ричард и английский квакер Джозеф Стурдж выдвинули идею проведения в Париже представительного международного конгресса друзей мира. В связи с революционными событиями, которые вскоре развернулись во французской столице, эта идея была реализована годом позже.

Парижский конгресс друзей мира стал вершиной пацифистского движения 1‑й пол. XIX в. как базового стимула постепенного сближения европейцев. Его историческое значение заключается не столько в содержании и характере принятых резолюций (последние содержали уже ставшие традиционными к тому времени для подобных мероприятий осуждение гонки вооружений, войн, призывы к мирному посредничеству как средству урегулирования межгосударственных конфликтов и т. п.), сколько в представительском спектре его делегатов: почти 700 британских, 100 французских, 21 бельгийский, 20 американских и около 30 делегатов из других стран. Делегатами конгресса были тогдашний министр иностранных дел Франции Алексис де Токвиль и выдающийся политический деятель Революции 1848 г. Альфонс Ламартин. Председателем был избран Виктор Гюго; и именно в своем приветственном обращении к участникам указанного форума великий французский писатель выдвинул знаменитую идею создания «Соединенных Штатов Европы», которой суждено было оказать огромное влияние на общественное сознание и политическую жизнь Европы в дальнейшем.

В течение последующих четырех лет после Парижского конгресса состоялись еще четыре подобных форума: во Франкфурте (1850 г.), в Лондоне (1851 г.), Манчестере и Эдинбурге (1853 г.). Однако начало 50‑х гг. ознаменовалось ростом милитаристских настроений и напряженности между европейскими государствами. Причиной этому стало извечное стремление к территориальной экспансии претендентов на диктаторский трон. Так, во Франции Луи Наполеон шаг за шагом шел к диктаторскому режиму, что привело, с одной стороны, к ссылке Виктора Гюго и репрессиям в отношении других деятелей пацифистского движения, а с другой — к усилению воинственных настроений в британском правительстве.

Конгрессы 1853 г. в Манчестере и Эдинбурге уже проходили под знаком подготовки к Крымской войне и в основном вынуждены были сосредоточиться на борьбе с усиливающейся предвоенной лихорадкой, которая стремительно распространялась в Великобритании. Идея европейского единства на время опять растворилась в военных приготовлениях. Вскоре вспыхнувшая Крымская война ознаменовала начало бурного и драматичного двадцатилетия многочисленных войн и вооруженных конфликтов, которые один за другим вспыхивали в разных регионах Европы и мира: в Китае, Индии, Мексике, в Соединенных Штатах.