Уильям Уорнер - Живые и мёртвые

Социальные и статусные структуры, организующие живое сообщество Янки-Сити, находят яркое и впечатляющее отражение и выражение во внешних формах и внутренней планировке городских кладбищ. В точности как старые кладбища отражают в миниатюре прошлую жизнь и исторические эпохи, через которые прошло сообщество, так и современные кладбища символически выражают нынешнюю социальную структуру. Этот памятник, возведенный живыми для мертвых, был создан ими по своему образу и подобию.

В ходе полевого исследования мы обследовали и описали все кладбища Янки-Сити; некоторые из них изучались интенсивно и систематически [176] Я очень признателен Лео Сроулу и Буфорду Джанкеру за их полевые исследования нескольких кладбищ; также я в долгу перед другими членами исследовательской группы за проведенные ими наблюдения. . Мы начертили планы расположения их территорий и могильных участков, использовали перечни владельцев этих участков, составили списки индивидов и семей, которые на них похоронены. С помощью интервью и сбора официальной кладбищенской документации мы смогли реконструировать их историю и изучить происходящие в настоящее время социальные процессы. По понятным причинам все имена людей, названия мест и конкретных кладбищ являются вымышленными. В целях повышения анонимности данные, касающиеся нескольких кладбищ, были скомпонованы в единый документ.

В коллективных репрезентациях кладбища повсюду присутствует огромная значимость организации элементарной семьи как основополагающей и первичной единицы нашей социальной структуры. В соотносительном расположении могил различных родственников отражается конфигурация личностей в семье. Отец часто занимает место в центре могильного участка, хотя в некоторых случаях это место занимает мать; иногда отец и мать занимают равное положение в центре.

Использование каменных оград для обозначения границ и определения обособленного характера семейного участка подчеркивает базисное единство и первичную значимость элементарной семьи. Так, в символах кладбища находят, например, отражение важные факты, касающиеся рождения и продолжения рода. Конфликт между ориентационной семьей индивида, в которой он родился, и его репродуктивной (procreation) семьей, в создании которой он участвовал посредством вступления в брак и рождения детей, также ясно отражается в знаках кладбища. С помощью интервью и изучения размещения могил нам удалось продемонстрировать, что эта конкуренция между двумя семьями за обладание индивидом отчетливо проявляется в том, что происходит на кладбище. Если сильнее ориентационная семья, то чаще всего будет иметь место крупный семейный участок, на котором отец и мать занимают более или менее центральное положение, по обе стороны от них размещаются сыновья со своими женами, а на периферии располагаются внуки. Чаще всего эта конфигурация свойственна представителям высшего класса. В тех случаях, когда репродуктивная семья сильнее или когда между семьями, формируемыми фактами рождения и брака, существует конфликт, эта семейная единица имеет тенденцию к обособлению, и тогда семейный участок может вмещать мужчину-главу семьи, его жену и их неженатых и незамужних детей. Хотя этот тип погребения не ограничивается каким-то одним классом, он, насколько нам удалось выяснить, в наибольшей степени характерен для средних классов, и особенно тех их членов, которые находятся в процессе восходящей мобильности.

Эти два типа погребения — большая, расширенная семья и малая, ограниченная семья — репрезентируют две крайности захоронения, связанные с ориентационной и репродуктивной семьями. Есть также и промежуточные формы, которые демонстрируют изменчивость, неизбежно возникающую в таком обществе, где существуют классовые различия и противостояние между семьями, формируемыми рождением и браком. Когда семейная организация расширенного родства так же могущественна, как это обычно бывает в высшем классе, семейные участки, вероятно, будут фиксировать это классовое отличие. Когда доминирует принцип родословной и родовое имя обладает для класса реальной значимостью, это, по всей вероятности, тоже отразится в том признании, которое получит каждый в порядке размещения умерших и в надписях на могильных плитах. Иногда может получить выражение родословная матери; это делается путем включения в надгробную надпись ее девичьей фамилии. Это может проявиться в любом классе, но чаще бывает в высшем классе, где родовое имя матери имеет особую значимость для социального положения семьи. Насколько нам удалось выяснить, в надгробных надписях низших классов такое случается редко.

Символика кладбища, помечающая и выражающая конфликт и солидарность внутри семьи, хорошо видна на примере могил семьи Уортингтонов. Джонатан Уортингтон, сын одной из старых семей с Хилл-стрит, погребен теперь не на семейном могильном участке, а на собственном маленьком участке, который располагается на одном из невысоких холмиков на другой стороне кладбища, на большом расстоянии от семейного участка на высоком холме, где он был похоронен сразу после своей кончины. Его отец приобрел этот семейный участок, когда дети были еще маленькими. На участке были зарезервированы места для его жены, всех их детей и детей их детей. Фамильный надгробный памятник — скромный, но производящий впечатление обелиск — был сооружен еще до смерти м-ра Уортингтона. Могилы двух его детей, умерших еще в совсем юном возрасте, с небольшими надгробиями, снабженными соответствующими надписями, располагались на одной стороне участка. Старший брат Джонатана и его жена, ставшие жертвами несчастного случая, были похоронены на семейном участке бок о бок, неподалеку от отца и того места около него, которое должна была занять миссис Уортингтон. Она часто говорила, что ей доставляет удовольствие и успокоение знать, что когда-нибудь она будет лежать здесь, рядом со своим мужем и окруженная своими детьми. Однажды — но только однажды — она выразилась еще более буквально, к удовольствию злых и вульгарных обывателей: «Я чувствую себя лучше, когда представлю, что мое тело всегда будет лежать здесь, рядом с телом моего мужа» [177] Эти сведения были получены непосредственно от членов семьи. Незадолго до своей кончины Джонатан много рассказывал нам в личных беседах о себе, своей семье и конфликте между своей женой и матерью. Остальное рассказали близкие друзья семьи, а также ее недруги. .

Джонатан всегда был непохож на других сыновей. Он испытывал неприязнь к бизнесу и мечтал стать художником. Учитывая его слабое здоровье в годы юности, родители после короткой вспышки неодобрения смягчились и уступили его желанию. После учебы в Париже он поселился в Нью-Йорке. Здесь он повстречал и взял в жены красивую польскую девушку, которая зарабатывала на жизнь в художественной школе, позируя художникам. Хотя Теодора и родилась в Америке, его матери это не понравилось, поскольку она надеялась, что он возьмет в жены дочь одной из старых семей, за которой ухаживал в школьные годы.