Уильям Уорнер - Живые и мёртвые

Сакральный календарь как годичная структура сакральных символических событий представлен на рис. 12 в виде круга. В нем объективное время, с его началом и концом, с его длящейся линейной вереницей нескончаемых дней, трансформируется в сакральный круг, где ход событий заключается в предустановленные вечные формы сакрального времени и вынужден из раза в раз себя повторять. В нижней части рисунка — первое воскресенье Рождественского поста, с которого литургический календарь начинается и которым он заканчивается. Разрывами во внешнем круге (||) отмечены основные религиозные праздники, которыми начинаются и заканчиваются сезоны. Внутри круга, по ходу часовой стрелки, располагается череда сезонов и приблизительные промежутки времени, им соответствующие. Во внешнем круге указаны некоторые дни отдыха, обусловленные важнейшими праздниками некоторых церквей.

Литургический год концептуально и эмоционально трансформирует чувство видового, а также технологического и социального времени в могущественные символы жизненного пути богочеловека. Социальное и технологическое время тем самым прочно привязывается к значимым эмоциональным кризисам индивидуального человеческого опыта и заключается в их рамки. Холодное и бесстрастное технологическое время бесконечно повторяющихся ночей и дней, равноденствий и солнцестояний, разрастающееся в математическом порядке из ничтожно малых долей секунды в вечную длительность, отступает под натиском тех фантазий и желаний, надежд и страхов, которые составляют неотъемлемую часть кризисов рождения, жизни и смерти. Ритмы нашего социального порядка, выраженные в неделях и месяцах нашего социального календаря и других секулярных понятиях, трансформируются в символические дни рождения, дни смерти и другие важные дни Христа и тех, кто его окружал. Таким образом, через посредство индивидуального времени воплощенного Бога социальное время было преображено и «поднято» на сакральный уровень; соответственно, оно стало эмоционально значимым для каждого верующего, ибо каждый может спроецировать свои частные и публичные ценности и представления из личного опыта переживания Собственных жизненных кризисов на действие этой сакральной драмы. То, что в данном случае проецируется, — это не идиосинкразические различия индивидов и не тот социальный мир, который они и другие люди переживали в опыте на протяжении своей жизни в группе, а жизненный цикл Христа, Бога, ставшего человеком, который родился, жил, страдал и умер как человек. Это символ всех людей, который хотя и понимается индивидуально, символически тем не менее структурирован в такую последовательность индивидуальных событий, которая зеркально отражает самые основы жизни коллектива.

Следовательно, сакральные сезоны, непосредственно связанные с символической структурой христианства, а через нее — с человеческой социальной системой и видовым порядком, пробуждают и выражают нерациональные значения жизни и делают это посредством рационального упорядочения объективного времени при помощи своих сакральных символов. С духовной точки зрения, литургия (согласно П. Паршу [157]) выполняет «двойную функцию: привести человека к такому почитанию Бога, какое угодно Ему, и передать людям Его благодать».

Для тех, кто верит, унылые и дисгармоничные реалии обыденного существования преображаются благодаря символической силе литургии. Для них пугающие, разрозненные начала и окончания человеческих жизней возносятся из мрачной неопределенности в круг вневременного спокойствия. На этом сакральном уровне жестокие факты секулярной смертности утрачивают свою суровую значимость. Они сплавляются с миром и покоем священных символов бессмертия и теряют в них свои прежние значения. Последовательная вереница прошлых событий и ее проекция в изменчивое будущее растворяются в литургической неподвижности вечного настоящего. Замкнутая сакральная концептуальная система, выраженная во внешних формах литургии, символически трансформирует вчера и завтра в вечное сегодня. Ежегодно повторяющиеся праздники и фестивали, навечно заключенные в замкнутую круговую непрерывность, не имеющую ни начала, ни конца, выражают и обозначают вечность группы и человеческого вида. Литургический круг религиозных и светских праздников, отмечающих человеческий жизненный путь и божественное существование Иисуса Христа, позволяет верующим укрыться в этом символическом священном убежище от некоторых жизненных страданий и ощущения неуклонно надвигающегося конца. Здесь судьба каждого смертного преображается через отождествление с бессмертной судьбой его Бога. Можно сказать, позаимствовав выражение из театральной жизни, что благодаря символам литургии «смерть берет выходной», причем не на какой-то малый промежуток времени, а навечно и на все времена.

Система сакральных верований и ритуалов — это не только организованное выражение социальной и видовой жизни человеческого индивида и его группы, но и выражение эффективного контроля над животной жизнью человека. Благодаря ее использованию непрерывно существующий вид, с его взаимосвязанными членами, поддерживает и контролирует часть жизни группы. Некоторые типы ритуальных обычаев прямо или косвенно ограничивают и контролируют физиологические процессы в отдельных человеческих организмах и внешние действия, взаимно связывающие их во времени и пространстве как членов одного вида. Биологически обусловленные кризисы, в том числе кризисы рождения, полового созревания, продолжения рода и смерти, чувства, которые индивид к ним испытывает, ощущения голода, жажды, полового влечения и удовлетворения, переживаемые во время еды, питья и совокупления, а также ощущения холода и жары и другие чувственные реакции на природную среду, — все это получает признание в литургии. В число используемых ритуальных обычаев входят несколько rites de passage , обычаи поста и пиршеств, совместные трапезы, а также другие формы ритуального питания, сексуальные запреты, разрешения и ритуальные обычаи сексуального контакта.

Поскольку литургия в целом представляет собой драму — или несколько взаимосвязанных драм, — то ее можно исследовать с помощью методологии, аналогичной той, которую мы использовали применительно к историческим драмам. Как исследуемый материал они совершенно одинаковы. В них содержатся следующие элементы: (1) основные сакральные персонажи, Христос, другие персонажи Троицы, Мать, человеческие и божественные, положительные и отрицательные действующие лица; (2) их действия и вмешательства героя, события его рождения, жизни и смерти; (3) действия как сюжет (фабула истории) его и наших трагедии и триумфа; (4) некоторые сцены, например, Вифлеем и Голгофа; и (5) эмоциональные вовлечения, идентификации и эвокации, которые официально приписываются аудитории и актерам, представляющим драму. В литургических и некоторых евангелических церквях существует ряд наставлений по моральному поведению и контролю над физической деятельностью. Чтобы побольше узнать о значимости этого недостаточно понятого и совершенно недооцененного аспекта человеческого понимания, мы будем опираться в наших размышлениях на более ясное вычленение нерациональных группировок сакральных значений.