Рудольф Баландин - Магия внушения, или Секретное оружие Бехтерева

Духовные стимулы подкреплялись материальными; помимо отпущения грехов участникам похода были обещаны некоторые привилегии, которыми пользовались первые пилигримы. Наконец, прельщали многих христиан сказочные богатства Востока и надежды на чудеса.

Начало движению положило собрание знатных французских сеньоров во главе с королем Людовиком VII, которое произошло в бургундском городе Везеле. Выступление Бернара воспламенило толпу, вызвало взрыв энтузиазма. Сам король склонился к босым ногам монаха, прося благословения на священную войну. Его примеру последовали многие графы, бароны, рыцари.

В народе распространялись слухи о чудесах блаженного Бернара. В разных городах Франции собирались рыцари, готовые отправиться в крестовый поход. Они решили, что во главе их должен идти Бернар. Но тот предусмотрительно отказался от такой чести, предпочитая вести пропаганду.

В Германии другой монах по имени Рудольф тоже призывал к войне с иноверцами, но начинал с собственной родины, где все больше власти и богатства переходило в руки евреев. В стране начались расправы с приверженцами Талмуда. Их обвиняли в хитрых кознях и черной магии. Бернар сумел убедить германцев — прежде всего императора Конрада III и нескольких князей и епископов, что главный общий враг — мусульмане, стремящиеся осрамить христианские святыни, захватить Иерусалимские земли. С евреев решено было взимать денежный выкуп.

Психическая эпидемия, искусно разжигаемая, распространилась на Италию, Англию и частично Испанию. Помимо всего прочего на организацию похода требовались огромные средства. Пришлось основательно «потрясти» церковь и богатых иудеев, обложить дополнительным налогом население. Подобные меры не возбуждали в народе религиозного рвения, зато заставили немалое число бедняков отправиться в дальние страны, избавляясь от поборов и долгов, надеясь на удачу.

Наиболее трудным путь к Святой Земле оказался для германцев. Их армия не отличалась дисциплиной и — более существенно — богатством. Отношение к ним византийской знати демонстрирует высказывание принцессы Анны Комнины: «Немцы — это варварский народ, издавна подчиненный Ромейской империи».

Французской армии повезло больше: ее встречали с подчеркнутой радостью. Хотя император Мануил Комнин обоснованно опасался крестоносцев: в их стане не раз раздавались предложения овладеть Константинополем и установить свое господство над Византией. К счастью для императора, пилигримы все еще находились «под гипнозом» обета, данного на родине, и решили продолжать свой поход. Они перешли Босфор и стали лагерем на берегу Ас- калонского озера.

Им довелось увидеть солнечное затмение. Это явление считалось предвестием беды. И, словно подтверждая примету, вскоре до них дошла весть о разгроме германской армии. Ее остатки в жалком состоянии возвратились в Константинополь.

Король Людовик VII, тем не менее, повел своих французов к Иерусалиму. На реке Меандр их ожидали численно превосходящие турецкие войска. Путь был закрыт. Впереди — брод, за которым ощетинились пиками и саблями враги.

Противостояние было недолгим. Несколько рыцарей смело двинулись через реку. Обескураженные турки не решились вступить в бой. Это было их моральным поражением. Они были уверены, что христиане не посмеют форсировать реку. И теперь находились в замешательстве. Рыцари, несмотря на свою малочисленность, напали на них. Постепенно все больше крестоносцев включались в сражение. Они были решительны и единодушны. Турки обратились в бегство.

Во время этого похода особенно ясно проявилось влияние психической установки на достижение победы. Французские пилигримы верили, что под знаменем Христа они непременно разгромят неверных. И в какой-то момент турки ощутили непреодолимую силу врага. Слух о необъяснимой победе христиан распространился по всей округе, приводя в смятение мусульман. И когда они в следующий раз напали на малочисленный отряд крестоносцев во главе с Людовиком VII, то не смогли их разгромить и уничтожить!

Летописцы утверждали, что превосходство турок было стократным. Но даже если эта цифра преувеличена в несколько раз: допустим, что сражение шло в соотношении один против десяти — все равно тысяча воинов, например, не может противостоять десяти тысячам в рукопашной схватке. Никакой хитрой тактики у крестоносцев не было, особого оружия они не имели, физически безусловным преимуществом обладали турки. Крестоносцы превосходили врагов только силой духа, верой в победу. Именно это стало определяющим, победоносным на данном этапе.

И все-таки решили судьбу похода не подобные вспышки энтузиазма, а суровая действительность кочевой жизни, когда долгие недели приходилось терпеть голод и жажду, жару и холод, сушь и дожди.

Моральное состояние французского войска снизилось до роковой черты. Теперь они мечтали только о том, чтобы вернуться домой. Король Людовик VII воспользовался благоприятным случаем и отплыл на нескольких кораблях со знатными рыцарями в Византию. Оставшиеся воины не смогли оказать серьезного сопротивления туркам, и были уничтожены.

Остатки разбитых армий крестоносцев, объединившись, попытались предпринять новое наступление на мусульман, освобождая Святую Землю. Но уже при осаде Дамаска они не смогли действовать дружно и бесславно отступили. Полумиллионная, плохо организованная орда крестоносцев сгинула почти целиком. Вновь на опыте было показано со всей определенностью, что для успеха крупного предприятия недостаточно решимости и надежды на Бога.

Самое удивительное другое: как эти сотни тысяч более или менее благоразумных людей решились на такую авантюру? Они шли, словно завороженные речами Бернара Клер- восского, посулами папы и собственными иллюзиями. Это было массовое безумие, отказ от здравого смысла.

Но какова была судьба аббата Бернара, убедившего людей пойти на смерть? Ведь всем стало ясно, что его обещания славных побед под Божьим покровительством оказались лживыми! Он вынужден был оправдываться. И как обычно в подобных случаях, веское оправдание нашлось: грехи, преступления крестоносцев заставили отвернуться от них Господа.

…Подобные случаи подтверждают народную мудрость: на Бога надейся, да сам не плошай. Но ведь таков принцип рационализма. А крестоносцы основывали свои поступки на вере и надежде. Вдохновлялись и утешались иллюзиями. Представители «племени рационалистов» — евреи-ростовщики, перекупщики, коммерсанты — были в их глазах по- истине низшей расой, которую можно при случае подавлять и грабить во имя высших идеалов (в данном случае — освобождение Гроба Господня).

Поучительно отметить немалое сходство такой идеологии с политикой гитлеровского Третьего рейха. И там и тут гонения на евреев имели материальный базис и внушительную идеологическую надстройку. Но если в средневековой Европе экономика основывалась на обмене, натуральном хозяйстве, феодальных отношениях, то в XX веке «денежные мешки», потомки ростовщиков и перекупщиков заняли центральное место в экономике капитализма. Подавлять и грабить их стало не просто опасно, а смерти подобно. Таким путем можно было получить только временную выгоду. В долговременной перспективе он вел к полному краху.