Рудольф Баландин - Магия внушения, или Секретное оружие Бехтерева

Столь же твердо можно утверждать, что являются чистой фантазией представления наших предков о существовании русалок, водяных, леших, домовых и многих других представителей нечистой силы. Нет никаких научно обоснованных свидетельств в пользу того, что они были или есть.

Кстати, романтический поэт Николай Гумилев (правда, себя он относил к акмеистам, от греческого «акме» — наивысшее) в конце жизни написал стихотворение «Естество», утверждая свою причастность к объективно-научной картине мира:

Но таким видится далекое прошлое из будущего, из поистине небытия с позиции того времени. Если вместо неудачного «не кроют» употребить слово «лишились», то станет ясно, что наяды и фавны, фантастичные для нас, некогда были для достаточно древних греков реальными существами, которым отводили священные рощи и родники.

В данном случае мы имеем полное право говорить об измененном состоянии общественного сознания. Естественно — с нашей современной точки зрения, которую мы считаем нормальной. Хотя если встать мысленно на позицию тех, кто верил в фавнов и наяд, наше мнение будет ложным.

Эта ситуация в точности соответствует принципу специальной теории относительности А. Эйнштейна о равноправности двух независимых систем отсчета, наблюдений. Впрочем, в отличие от этой теории, признающей только относительное время, в нашем случае более подходит концепция И. Ньютона, предполагавшего наряду с относительным и абсолютное время. Потому что историческое, геологическое, биологическое и психологическое время безусловно обладает (упрощенно говоря) единым направлением от прошлого к будущему. Хотя можно согласиться и с мыслью блаженного Августина о существовании в постоянном настоящем прошедшего и будущего…

Для маленького ребенка Дед Мороз — реальность. Тем более, если он приносит подарки, а ему посвящен веселый праздник. С годами все меньше верится в волшебство. Не потому, что меняется мир. Меняемся мы. Приобретаем так называемый жизненный опыт (преимущественно негативный), теряя многое из того, чем были наделены в детстве. Не происходит ли нечто подобное с человечеством?

Однажды этнограф В. Г. Богораз (Тан) путешествовал по Западной Чукотке. Его спутником был обрусевший житель Колымы. Им постоянно встречались заброшенные стойбища, вымершие поселки.

Каковы причины запустения? Ученый терялся в догадках.

Колымчанин обратил внимание на множество брошенных шаманских бубнов:

— Смотри, сколько у них было шаманов. Вот почему Бог убрал их со света.

Трудно точно сказать, что он имел в виду. Возможно, став христианином, он объяснял исчезновение шаманов греховностью их ремесла. Не исключено и другое: он верно подметил излишне большое количество шаманских бубнов. Что это могло обозначать, о чем свидетельствовать?

Скорее всего, по каким-то причинам местные жители стали слишком полагаться на то, что в жизни им поможет активное общение с миром духов. И, если не помогало колдовство одного шамана, за дело принимались другие. Дух шаманства в этих более или менее обособленных группах людей восторжествовал, привлек к себе многих.

Когда индивидуальное и тайное становится общим (распространенным) и явным, это может грозить большой бедой. Возникает устойчивое состояние измененного общественного сознания — предтеча наркоцивилизации.

Шаманские камлания превратились из редкого экстраординарного явления в едва ли не обыденное. Ими стали пользоваться многие по разным поводам. Беда стала неизбежной. Люди начинали полагаться на магию, а не на здравый смысл, труд, знания. В результате хозяйство, социальная жизнь приходят в упадок. То, что допустимо или даже целесообразно изредка и для немногих, приносит вред, если используется постоянно и всеми. Так, смертельный яд в малых дозах и вовремя принятый, служит лекарством.

Примерно то же самое относится к обществам, где получают массовое распространение наркомания (включая пьянство), сеансы колдовства и целительства, «астроложества».

Можно усомниться: при чем тут материализм магии? Напротив, люди отрешаются от действительности, стремятся уйти в «мир иной», верят в чудеса! В них бурлит духовная жизнь…

Однако массовое увлечение колдовством, спиритизмом вовсе не означает, что отдается предпочтение духовным ценностям перед материальными. Напротив, ни о каких высших ценностях (например, культурных) тут обычно и речи нет. Вообще, магия — это не цель, а средство. Любое заклинание, в отличие от стихотворения, например, вовсе не самоценно, а используется для достижения какого-то конкретного результата. Скажем, охотник мог бы положиться в своем промысле на опыт, силу, выносливость, а он предпочитает совершить ритуал. Надеется, что именно так вернейшим образом получит добычу, а не добудет ее, что предполагает само это понятие.

Как же тогда квалифицировать факт существования магических обрядов на протяжении многих тысячелетий?

И тут снова пора напомнить положение об объективном характере магии в обществе, где в нее безоговорочно верят. Конечно, после ритуальных плясок в пещере и ударов копьями по наскальному изображению зубра, зверь сам не прибежит на ловца (ведь он-то находится вне данного «магического круга»). Однако охотники, воодушевляясь, будут действовать решительно и сообща; магический ритуал, вселяющий надежду на успех, заставит их упорствовать в своем предприятии до последней возможности. Если успеха не будет, это легко объяснить недостаточно сильной магией, противодействием других колдунов, силой враждебных духов. А удачная охота воспринимается как очевидное доказательство пользы колдовства. Следовательно, заметно преобладают доводы за него, чем против.

Те же рассуждения применимы к случаям современного шаманизма. Из миллионов телезрителей или десятков тысяч, присутствующих на стадионной встрече с новоявленным колдуном или магом-экстрасенсом, непременно имеются многие тысячи легко внушаемых, психически неуравновешенных, а то и больных, истово (суетно) верящих в этих «чудотворцев». Среди столь обширного контингента всегда найдутся десятки и сотни «мнимых больных» (или психосоматических, связанных с деятельностью нервной системы), которые исцелятся или вообразят, что выздоровели. Они-то и будут активнейшим образом рекламировать данного колдуна. А те, кому сеанс пользы не принес или навредил (что сказывается не сразу; первое впечатление может оказаться самым положительным), промолчат.