Игорь Яковенко - Познание России: цивилизационный анализ

Подведем итоги.

Дистанция между самоописанием или автомоделью традиционной культуры и ее эмпирической реальностью фиксируется сознанием культурного субъекта. Возникающие в результате осмысления этого обстоятельства культурные смыслы и положенности складываются в специфический конструкт сознания — должное/сущее. Как структура, задающая и оформляющая переживание, познание и оценку социокультурной реальности, данный конструкт выступает в качестве одного из узловых элементов культуры.

Оппозитарное отношение должного и сущего задает сложную диалектику этих категорий. В результате культурно-исторический процесс раскрывается как диалектика должного и сущего, а конструкт должное/сущее предстает как один из ключевых механизмов саморазворачивания культуры в целом.

Оппозиция должное/сущее ограничена в историческом времени и пространстве. Ее пространственная локализация связана с регионом монотеистических религий. Временная локализация доминирования этой оппозиции задается рамками осевого времени, формирующего идею универсального космического Должного. Верхняя граница доминирования данной оппозиции задается процессами, ведущими к распаду теоцентристского (идеоцентристского) космоса. Секуляризация сознания упраздняет идею универсального Должного, что разрушает заявленную оппозицию.

Конструкт должное/сущее формирует особый тип личности характеризующийся специфическим отношением к окружающей человека социальной и культурной реальности. Человеку, принадлежащему миру должного, присуща интенциональная устремленность к запредельному, сакральному должному и отторжение профанного сущего.

Его характеризует особый тип мышления и, шире, ориентации в мире, центрированные на априорных моделях должного. Верность идее должного задает определенные жизненные стратегии, оборачивается множеством познавательных и ценностных проблем, психологическими напряжениями и порождает широкую палитру дискомфортных переживаний.

В стратегическом плане идея универсального Должного несовместима с модернизацией общества. Носители должного попадают в глубокий экзистенциальный кризис на этапе исторического изживания оппозиции должное/сущее, связанном с распадом теоцентристского космоса и утверждением культуры Нового времени, когда идея Должного очевидным образом демонстрирует свою несостоятельность. Именно этот период переживает в настоящее время Россия.

94 Русский, как и любой другой народ может быть объектом исследования. «Народ» же — это мифологема. Она подлежит не исследованию, а изложению.

95 Всякий, кто оказался на пути русских интересов (как их трактует власть или силы выступающие в качестве носителей традиционной ментальности) — враг России.

96 Часто пожилые люди признают, что перед ними «так, сказка». Несоответствие реальности для них не секрет, но ищут они совсем иного. Им необходимо соответствие надэмпирической реальности должного. В произведениях этого рода они находят ту запредельность, на которую запрограммировала их культура.

97 Задерей В. Нужна новая государственность//Завтра. 1995. Сентябрь. № 38.

98 Назаров М. Мистический смысл российской государственности // Завтра. 1995. Август. № 31.

99 Ковалев В. Россия и Европа: Истина и Свобода // Россия и Европа: Опыт соборного анализа. М., 1992. С. 311.

10 °Cм.: Лурье С. Метаморфозы традиционного сознания. СПб., 1994. С. 139.

101 Подробнее см: Пелипенко А.А., Яковенко И.Г. К вопросу о духовно- сти//Открытая политика. 1997. № 2–3. С. 56–63.

102 Янов А. Русская идея и 2000-й год. N.Y., 1988. С. 49.

103 Одно из выражений рассматриваемой нами коллизии столкновения традиционалистского сознания и либеральной реальности — работа Зиновьева (Зиновьев А.А. Запад. Феномен западнизма. М., 1995.) Философ Зиновьев доводит дело до метафизического противопоставления российского коммунизма и либерального «западнизма». В этой логике перспективы либерализма оказываются связанными с… отрицанием России как историко-культурной сущности. Если учесть, что сущность России, как ее переживает Зиновьев, неотделима от верности должному, с ним можно согласиться. Его Россия в этой ситуации положительно исчезает.

104 Подробнее см: Яковенко И.Г. Город как субъект и пространство диалога культур // Культурный диалог города во времени и пространстве исторического развития. Матер, межрегиональной конф. РАН. Научный совет по комплексной проблеме «История мировой культуры». М., 1996.

105 Единственное условие — адекватное прочтение предмета и понимание его функциональной природы. Если обживающие пространство античного полиса варвары делают в крипте курятник, а остатки городских стен воспринимают как природную среду (что можно наблюдать в Турции) — воздействие этой среды на них минимально (однако, и в этом случае не равно нулю). Если же предмет читается в своей исходной природе и используется по назначению — он неизбежно воздействует на реципиента.

106 См.: Яковенко И.Г. Указ. соч., а так же: Он же. Художественное сознание и городская среда (в их взаимодействии и созидании) // Город и искусство: Субъекты социокультурного диалога. М., 1996.

107 Черняк Е.Б. Вековые конфликты. М., 1988. С. 278.

108 Подробнее см.: Киянская О.И. Южный бунт. М., 1997. С. 108.

109 Карсавин Л.П. Святые отцы и учителя Церкви (раскрытие православия в их творениях). М., 1994. С. 22.

110 Тертулиан Квинт Септимий Флориан. Избр. Соч. / Составитель и общая редакция А.А. Столярова. М. 1994. С. 120.

111 Иустин Мученник. Апология первая // Ранние Отцы Церкви. Антология. Брюссель, 1988. С. 26.

112 Чертой Тобиас. Гностическая философия от древней Персии до наших дней. М., 2008. С. 102.

113 Афонасин Е.В. Античный гностицизм. Фрагменты и свидетельства. СПб., 2002.

114 Сократ Схоластик. Церковная история. М., 1996.

115 Гассе Ф.Р. Церковная история / Пер. с нем. Н. Соколова. СПб., 1869. С. 69.

116 Христианство: Энциклопедический словарь: В 3 т. / Редкол: С.С. Аверинцев и др. М., 1993. Т. I. С. 328.

117 Булгаков С.В. Справочник по ересям, сектам и расколам. М., 1994.

118 Савинков Б. Избранное. М., 1990. С. 410.

119 Ключевский В.О. Сочинения. Т. 3. С. 296.

В той или иной мере эсхатологизм присущ христианскому сознанию как таковому, а потому характеризует любое христианское по своему генезису общество. Расцвет эсхатологизма — примета средневековья, однако, эсхатологическое мироощущение не снимается с наступлением нового времени. Эсхатологическая компонента остается в ментальности утрачивающего традиционные религиозные основания секуляризуемого общества. Об эсхатологизме как устойчивой характеристике российского сознания сказано немало и в контексте осмысления русской революции и в рамках религиозно-философских и культурологических исследований последних десятилетий.