Лорен Грэхэм - Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе

В качестве примера продолжающегося влияния взглядов Опарина можно привести сборник статей, выпущенный к 80-летию со дня его рождения, «Происхождение жизни и эволюционная биохимия». М., 1975; в качестве еще одного примера см.: Буркова А. Развитие диалектико-материалистической теории жизни в современной биологии // Методология научного познания. М., 1976. С. 111–119.

См.: Лисеев И.К., Фесенкова Л.В. Сущность и происхождение жизни // Философские вопросы естествознания: обзор работ советских ученых. М., 1976. Часть 2. С. 25–26.

См.: Энгельгардт В.А. Интегратизм — путь от простого к сложному в познании явлений жизни // Философские проблемы биологии. М., 1973. С. 7–44.

См., напр.: Чепиков М. Современное понимание сущности жизни: философские аспекты // Коммунист. 1974. № 8. С. 77–90.

См. там же. С. 79.

См. там же. С. 80–81. См. также: Костюк Н.Т. Мировоззренческие аспекты проблемы сущности жизни // Диалектический материализм — философская основа коммунистического мировоззрения. Киев, 1977. С. 183–193.

См.: Веселовский В.Н. О сущности живой материи. М., 1976.

Чепиков М. Современное понимание сущности жизни: философские аспекты // Коммунист. 1974. № 8. С. 89.

См.: Энгельгардт В.А. О некоторых атрибутах жизни: иерархия, интеграция, узнавание // Современное естествознание и материалистическая диалектика М., 1977. С. 106.

Eigen M. Self-Organization of Matter and the Evolution of Biological Macromolecules // Die Naturwissenschaften. October. 1971. Vol. 10.

См.: Опарин А.И. О сущности жизни // Вопросы философии. 1979. № 4. С. 40, 43.

См.: Орлов В.В. О некоторых вопросах теории материи, развития, сознания // Философские науки. 1974. № 5. С. 50.

Дубинин Н.П. Диалектика происхождения жизни и происхождения человека // Вопросы философии. 1979. № 11. С. 35.

См.: Руденко А.П. Эволюционный катализ и проблема происхождения жизни // Взаимодействие методов естественных наук в познании жизни. М., 1976 С. 220.

Как профессиональным биологам, так и профессиональным философам предписывалось следовать концепции лысенкоизма. В 20-х годах среди советских марксистских биологов существовала даже «школа морганистов» (об этом см.: Joravsry D. Soviet Marxism and Natural Science, 1917–1932. N. Y., 1961. P. 300). Давление, которое официальные власти оказывали на Академию наук, можно заметить еще в 1938 г. В мае этого года Совет Народных Комиссаров (возглавляемый помощником Сталина — В.М. Молотовым) отказался утвердить план работы, представленный Академией. Лысенко поддержал Молотова, выступавшего с критикой Академии (см.: В Академии наук СССР // Вестник АН СССР. 1938. № 5. С. 72–73). Вскоре после этого президиум Академии выступил с критикой в адрес Института генетики, отказавшегося признать работы Лысенко (см.: Хроника // Вестник АН СССР. 1938. № 6. С. 65). Можно было ожидать, что философы, будучи идеологами, поддержат Лысенко, однако и их пришлось заставлять поддерживать его линию. В 1948 г., после победы Лысенко на сессии ВАСХНИЛ, Президиум АН СССР критиковал Институт философии АН СССР за то, что им не была оказана «необходимая поддержка мичуринскому, материалистическому направлению в биологии» (см.: Правда. 1948. 27 августа).

Конвей Зиркл утверждает, что со времен Маркса и Энгельса существовала особая марксистская форма биологии. С приходом марксизма в Россию эта форма, полагает он, приобрела силу и здесь ( Zirkle C. Evolution, Marxian Biology, and the Sicial Science. Philadelphia, 1959). Как я уже вкратце говорил выше, я не могу согласиться с тезисом Зиркла о существовании некой особой «марксистской биологии».

Дарвинизм привлекал к себе внимание многих народников; сначала он был встречен ими с распростертыми объятиями как символ материализма и научного рационализма. Типичной в этом смысле была реакция Д.И. Писарева. Позднее, однако, усилиями В.А. Зайцева (русского прудониста) дарвинизм приобрел расистскую интерпретацию, которая настораживала радикально настроенных товарищей Зайцева. Близкий друг Зайцева — Н.Д. Ножин пытался интерпретировать дарвинизм в духе прудонистского идеала о «mutualite» (взаимопомощь). Известный народник Н.Г. Чернышевский враждебно относился к дарвинизму в целом и остро критиковал дарвиновское сравнение естественного отбора среди домашних животных с отбором в дикой природе. Эта блестящая критика Чернышевского целиком основывалась на концепции наследования приобретенных признаков. Другим представителем русских радикалов, критиковавших Дарвина, был князь Петр Кропоткин, чьи представления о сотрудничестве и соревновании в органической природе имели известное научное значение и, в противоположность некоторым мнениям, могли быть включены в концепцию дарвинизма. См.: Писарев Д.И. Избранные философские и социально-политические работы. М., 1958. С. 303–309, 344–452; Зайцев В.А. Избр. соч. М., 1934. Т. 1. С. 26, 228–237, 429–437; Ножин Н.Д. Наша наука и ученые // Книжный вестник. 1866. 15 апреля и «По поводу статей „Русского слова“ о невольничестве» // Искра. 1865. № 8; Чернышевский Н.Г. Полн. собр. соч. М., 1939. Т. 10. С. 737–772 и особенно с. 758–759; Kropotkin P.A. Mutual Aid, a Factor of Evolution. London, 1902; Rodgers J.A. Darwinism, Scientism and Nihilism // Russian Review, 1960, № 19. Р. 371–383.

Здесь вполне уместно привести высказывание Л.К. Данна, который писал, что убеждение в том, что наследуются приобретенные признаки, являлось «утешением для большинства биологов XIX столетия» ( Dunn L.C. A Short History of Genetics. N. Y., 1965. Р. X).

Adams Mark B. The Founding of Population Genetics: Contributions of the Chetverikov School, 1924–1934 // Journal of the History of Biology (Spring 1968). P. 23–29.

О Мичурине см.: Joravsky D. The First Stage of Michurinism // Curtis J. S., ed., Essays in Russian and Soviet History. N. Y., 1963. P. 120–122.

Хадсон и Риченс пишут: «В своей твердой уверенности в значении окружающей среды для формирования генетического строения Бербанк предвосхитил появившиеся позднее теоретические воззрения Лысенко. Некоторые его высказывания по этой проблеме предвосхищали теорию Лысенко о „расшатывании“ (shattering), а вывод Бербанка, что „наследование — это не что иное, как накопление воздействий окружающей среды“, предшествовал заключению Лысенко о том, что „наследственная организация всегда была и остается концентрацией воздействий на организм растения со стороны окружающей среды“. Экспериментальная гипотеза Бербанка о возможности гибридизации сапом (sap hybridization) может рассматриваться как предшественница теории Лысенко о вегетативной гибридизации (graft hybridization)…» ( Hubson P. S., Richens R.H. The New Genetics in the Soviet Union. Cambridge, 1946. P. 13.).