Владимир Корочанцев - Африка — земля парадоксов

Дуализм особенно заметен в области дозволенного и запретного. Разница между священной областью и областью нечестивого (языческого, мирского в широком смысле этого слова) демонстрируется разнообразными многочисленными обрядами и привычками. Когда в прошлом гереро пробовал молоко, он тем самым переходил из области священного к мирскому, к потреблению. У африканцев не счесть дуалистских ритуалов и взглядов. Богу неба в Нигерии противостоит бог земли. У акан доброму богу Ньянконпонгу — злой и жестокий Ньянгкопонгквеку. Первый мешает второму давать людям питьевую воду.

Европеец, как правило, прагматически подходит к числам. Они имеют для него в основном функциональное значение. Лишь столкнувшись с цифрами 13 или, хуже того, 666, он вздрагивает, и какое-то похожее на безотчетный страх чувство охватывает его с головы до ног или, по крайней мере, подсознательно гнетет его. Черная Африка не знает Галуа, Лобачевских или Эйнштейнов. Но, свысока посматривая на математику, нигерийцы, бенинцы или камерунцы интуитивно улавливают в ее знаках особый, таинственный смысл, что-то напрочь связывающее настоящее с прошлым и будущим, что редко доходит до европейца, а тем более американца, если последний не негр.

Однако следует признать, что не так уж и много чисел у африканских народов имеет магическое значение. В большинстве случаев священна цифра 9. У баса фетишист, принесший в жертву курицу, получает в подарок за услуги девять кур. Когда африканцы скрепляют кровный союз, приносят кровную клятву, то делают девять окружностей вокруг священного отверстия или ямки и смешивают девять перетертых зерен кукурузы с волшебным напитком.

У банджунов отец, желающий объявить одного из своих сыновей наследником, поднимает ноги вверх, и счастливого избранника девять раз проносят под ними. Пигмеи используют при предсказании будущего девять шнурков. Во многих племенах период вдовства длится девять месяцев. У ряда африканских народов счет ведется по девяткам. По традиции помилование и всякого рода благодарственные ритуалы проводятся на девятый день.

Члены тайных обществ часто объединяются в группы по девять человек и в качестве вступительного взноса приносят девять красных и белых кур. В жизни каждого человека, по понятиям некоторых народов, различаются девять периодов.

Однако для бамбара девять означает несовершенство. У зарамо существует девять видов ордалий — «Божьего суда», с помощью которого, по обычаю, проверяется виновность или невиновность человека в каком-то проступке или преступлении. У ниоро вождю выделяют девять лучших коров, чтобы каждый день поить его молоком, а когда он умирает, ему посвящают праздник, который длится девять дней.

Куири в полный голос оплакивают своих усопших в течение девяти дней в специальном похоронном доме. Маленьким коси на девятый день жизни завязывают тесемки или шнурки, оберегающие их от злых чар и людей. Эвэ поливают растения девять раз. У консо иерархия включает девять ступеней. Нанди же полагают, что у солнца девять лучей.

В Бурунди число 9 предвещает счастье, поскольку получается от тройки, помноженной на три. Для свадьбы хуту и тутси готовят там кашу из сорговой муки. Воду в горшок с мукой заливают девять раз, а кашу делят на девять порций и раскладывают в девять плетеных блюд. В заключение священнодействия произносят пожелание. «Пусть девять принесет вам много детей и коров!»

Целостной системы символики чисел в Африке, по-моему, все-таки нет. Более всего выделяются в этом плане своей четкостью бамбара. Числа от 1 до 22 у них имеют космические аспекты. У некоторых племен просматривается связь между числами и полом. Пять символизирует законченность, совершенство: ведь на руках и ногах человека по пять пальцев. У бамбара шесть означает мальчиков-близнецов, а восемь — двух девочек-близнецов. У эвэ ребенку дают имя на восьмой день. Восьмерка имела положительное значение, но иногда противопоставлялась семерке и получала тогда отрицательное значение. Десять у чагга — талисман счастья. На десятый день они дают имя ребенку и моют его мать. Число 40 олицетворяет единство, мир и любовь. В приданое, в частности, давали орехи кола, корни ямса и деньги, которые должны были делиться на 40.

42 играет видную роль в циклах культа предков королей ганских ашанти.

Африканцы не очень уж великие математики. Людям, воспитанным в рамках натуральных хозяйств, не нужна арифметика: им хватало для себя и семьи того, что они имели, то есть того, что находилось вокруг них в их незамысловатой и скромной действительности. Большего им и не надо было и потому, что, согласно психологии африканцев, богатство вредно для здоровья, так как идет больше от колдуна, то есть от дьявола, чем от Бога, поэтому для пересчета своего «имущества» им хватало пальцев на руках и ногах.

Более того, в некоторых областях Африки считать не рекомендовалось и не рекомендуется, чтобы не испортить здоровье. Племя ванедроббо, живущее по соседству с масаями, верило, что если пересчитать пчел, то они погибнут, хотя при этом они точно подсчитывали убитую дичь, рога носорогов или бивни слонов.

Как велся счет? Акан, эве, йоруба делали и делают это на базе 10, пигмеи, бушмены и готтентоты — 2. Нередко в старину в деревнях могли считать до ста, реже до тысячи и только в исключительных случаях до 10 тысяч, но на таких знатоков смотрели всегда с восхищением снизу вверх.

Дама, обитающие в горах, берут за основу цифру 5. Пересчитав пальцы рук и дойдя до десяти, дама складывают пальцы и подытоживают: «Они убиты» (слово «убит» имеет значение «кончен»). Примерно то же говорят жители плато Джое, сосчитав 12 раз по 12. Занда, дойдя до двадцати, произносят: «Человек кончился» — и переходят к следующей двадцатке. При таком счете иногда может не хватить целой деревни. Ну разве это не умилительно, когда счет ведет вся деревня? При таком подходе рачительность и объективность гарантированы.

Однажды в Аддис-Абебе, свернув с центральной улицы в закоулки, я увидел людей, игравших в шахматы. Взыграло любопытство старого игрока — и я примкнул к зрителям, наблюдавшим за поединком. Многое я не успевал улавливать. Как мне показалось, шахматисты делали ходы крайне быстро и не всегда по известным мне правилам, стараясь подчас перегнать друг друга в количестве ходов. Я предложил сразиться с одним из них, но, пока я успевал сделать один ход, мой партнер тем временем — несколько. Естественно, что при такой форе он легко расправлялся со мной. Я пытался робко протестовать.

— Вы просто не знаете правил игры, — охладил он меня. — Наши шахматы непохожи на ваши.

После этого он растолковал мне кое-что. Из десяти-пятнадцати партий я даже ухитрился впоследствии выиграть одну, поставив ему эффектный, на мой взгляд, мат конями. Однако зрители почему-то встретили мою победу хмуро, даже без улыбки, а один даже попросил меня уступить ему место…