Виктор Венский - Правоохранительные и судебные системы глазами рецидивиста

В общем случае, адвокат не заинтересован в исходе дела, поскольку получает деньги, не взирая на результат его защитных действий. Богатые клиенты конечно же могут найти способы заинтересовать адвоката, что делает их положение привилегированным. Кроме того, судьи часто игнорируют обоснованные доводы адвокатов, используя свое «право вета» на признание того или иного факта доказательством по делу или существенным обстоятельством, влияющим на его квалификацию.

4) Возможность обжалования решений судов первой и второй инстанций предоставляется, но добиться пересмотра их решений в основном не представляется возможным.

Суды второй и более высокой инстанции часто (в 80 %) рассматривают попавшее к ним дело поверхностно, не вникая в его суть, в его содержание. Это приводит к оставлению в силе того решения, на которое жаловался человек. Это — судебная практика, хотя в законе четко прописана необходимость рассмотрения дела по существу.

5) Возможность доказать наличие у судьи коррупционного мотива — законом не предусмотрена.

Созданные для этих целей (в том числе) Следственные комитеты при прокуратуре уклоняются от выполнения своих функций в этой части.

6) Решение суда большей частью основывается на субъективном мнении судьи, а не на объективных фактах и доказательствах.

7) Повсюду процветает «злостное выполнение своих обязанностей».

Данный вид умышленного и откровенно формального выполнения судьями своих функций — типичное оружие фактически любого вида чиновника. Для судьи — это игра в прятки за формальными требованиями законов, приводящая к поверхностному рассмотрению дела; для прокурора — это формальная отписка жалобы, тому на кого человек пожаловался; для следователя — «все признаки преступления налицо, а насколько они коррелируют между собой пусть суд разбирается»; для мента — «имею право вас задержать на сутки для выяснения личности»; для адвоката — «я же хожу на каждое заседание».

Ниже мы остановимся чуть подробнее на каждом винтике судебно-правовой машины. Хотя умному человеку достаточно конкретных примеров, что я привел выше, по своим злоключениям в УВД и судах. Поскольку так поступили не только со мной, пресса пестрит множеством примеров, где люди пострадали еще в большей степени, чем я. И этим людям некуда обратиться, не кому рассказать, о том произволе, о том стыде и бесчестьи, что пережили они или их близкие, попавшие в мохнатые паучьи лапы этой так называемой правоохранительной системы.

Конституция РФ, Уголовно-процессуальный кодекс и Уголовный кодекс — основа уголовного права. Ясно, что если эти три кита противоречат друг другу, то судья решает это противоречие по своему усмотрению. Когда такие противоречия накапливаются — то вступает в работу Верховный и Конституционный суд, которые вместо того, чтобы оперативно изменить соответствующие документы описывают то, как и в каких случаях необходимо трактовать данное противоречие. Таким образом, к основе уголовного права добавляется ворох решений и постановлений ВС и КС РФ.

Здесь уже нельзя сказать, что «Незнание закона — не освобождает от ответственности». Поскольку никто, включая президента РФ и самих судей, не знает всей совокупности законов, которые должны строго выполняться гражданами РФ. В связи с этим навряд ли Государство имеет право требовать от своих граждан выполнения законов, о существовании которых никто не знает, а иногда даже и не догадывается об их существовании.

Например, мировой судья Бец подал на Ларису заявление в прокуратуру (иск по клевете), но не знал, что он должен был сразу же зафиксировать факт клеветы, приглашением судебного пристава и составлением акта. Этого оказалось достаточно, чтобы Лариса ушла от ответственности, несмотря на наличие свидетелей.

Считается, что принципиальная сложность в законотворчестве: с одной стороны — не упустить ни одной ситуации, которая бы не могла быть оценена с точки зрения закона, с другой — установить критерии ответственности по каждой конкретной ситуации. Это две противоречащие друг другу цели, поскольку первая цель требует охватить все ситуации, а значит, закон должен быть максимально общим и абстрактным, а вторая цель требует обратного — максимальной конкретизации при описании факторов, подлежащих оценке судом. Хотя реально законодатель, не владея системным анализом, попал в типично мнимое противоречие, типа архимедовского «парадокса черепахи». Критерий ответственности связан с предметом нарушенного права, в то время как полнота описания наказуемых деяний зависит только от правильной систематизации ситуаций, в которых может возникнуть нарушение прав других лиц. Т. е., реально эти две проблемы не пересекаются, а значит не могут вступить в противоречие.

Сохранение противоречий законов друг другу, выявленных практикой (гражданами и судами), годами, а иногда и десятилетиями, вызывает крайнюю степень удивления у здравомыслящей части наших граждан. Создается впечатление, что такие противоречия сохраняются законодателем специально, дабы иметь больше простора для маневра. Не заинтересован в устранении этих противоречий и институт адвокатов, поскольку, чем сложнее и запутаннее право, тем более востребованы адвокаты.

Теоретически правомерен вопрос, а возможно ли устранить все противоречия в уголовном законодательстве? Системный аналитик ответил бы на такой вопрос заведомо утвердительно. Политик и законодатель, воспринимающий свод законов, как бездонную свалку законов, подзаконов, актов, постановлений и т. п. — ответит отрицательно. Значит, вывод в том, чтобы такого рода противоречия устраняла группа профессионалов, обладающих системным мышлением. Но вначале уголовное законодательство необходимо привести в единую систему, что сейчас даже близко не наблюдается.

Далее, после того как выстроится законодательная система, в этом богом забытом уголке права, ее будет значительно проще менять и реформировать, поскольку профессионально выполненная систематизация выявит все слабые места в построенной системе. И к этой системе должен прилагаться оперативный регламентированный механизм изменения данной системы. Как, например, в США, где каждый антисоциально направленный инцидент, «не предусмотренный» законом, вводит очередное добавление в законодательство штата, чтобы аналогичный инцидент не повторился. Это не повод для подражания, просто пример оперативного реагирования, которого у нас нет ни в каком виде, поскольку решение КС и ВС не меняют систему, они лишь дают трактовку существующим ее элементам.

Жизнь вокруг нас постоянно меняется и это не может не отражаться в законодательной системе. Конечно же государство не должно уподобляться ГАИшнику, который установил «ни к селу ни к городу» новый запрещающий знак и за счет этого перевыполняет план отдела по выявлению «нарушителей», а заодно пополняет семейный бюджет. Все предлагаемые изменения в системе, должны улучшать ее, и в конечном итоге улучшать общий климат соблюдения прав в нашем государстве. Любое изменение, любой новый закон перед подписанием Президентом должен проходить экспертизу у специалистов в области системного анализа. Задача которых — выявить полноту и непротиворечивость предлагаемых нововведений, не допустить двусмысленных и непонятных законодательных положений, которыми изобилует современное уголовное право. При не выполнении, требований, предъявляемых к законодательной системе, нововведения должны быть возвращены авторам на доработку.