Юрий Минералов - Введение в славянскую филологию

Церковнославянские вкрапления в летописи представляют собой в основном цитаты из церковно-канонических текстов и иные инородные вставки.

Романов Б. А. Люди и нравы Древней Руси. Л., 1947. С. 121–122.

Недалеко ушли от древлян, согласно летописи, «радомичи и вятичи и северяне», которые «один обычай имяху: живяху в лесех, якоже и всякий зверь, ядуще все нечисто».

Среди имеющихся переводов этого произведения на современный русский язык следует указать, например, на переводы В. Я. Дерягина и А. И. Юрченко.

Епифаний написал также «Житие Сергия Радонежского». Его стиль — яркий образчик распространившегося на Руси в конце XIV — середине XV вв. «плетение словес» (следствия т. н. «второго южнославянского влияния» на русский литературный язык).

Предание гласит, что помимо идолов язычники поклонялись огромной и толстой «прокудливой березе», которую преподобный срубил, хотя и с огромным трудом, и при этом от уничтожаемого дерева исходили звуки, напоминающие человеческие голоса.

Пример из относительно недавнего прошлого. В 1907 г. на берег Камчатки с утлого старого парохода «Амур» на дикий берег сошел двадцатидвухлетний юноша — будущий митрополит Нестор (Анисимов), немедленно приступивший к проповеди среди пребывавших в язычестве камчадалов и их крещению. На материке его специально готовили для этой миссии: 17 апреля 1907 г. он принял монашеский постриг, а уже 6 мая был возведен в сан иеродиакона. 9 мая 1907 г. юноша был посвящен в сан иеромонаха (монаха-священника).

Митрополит Нестор вспоминал: «Так добровольно, по Божественному велению и по влечению христианского сердца моего, взял я на себя три креста: монашество, пастырство, миссионерство, и пошел с ними по тернистому пути, начертанному Господом, неся во славу Его свет Правды и Истины пребывающим в темноте и забвении народам далекой окраины государства Российского» (Митрополит Нестор. Мои воспоминания. М., 1995. С. 28.)

Подвижник обратил в христианство тысячи язычников-камчадалов, учил их грамоте, лечил, защищал против произвола местных богатеев и чиновников. Благодаря его хлопотам в 1910–1917 гг. на Камчатке были построены церкви, школы, часовни, больницы, приюты и др.

Изучив корякский язык, о. Нестор перевел на него Божественную Литургию и некоторые тексты из Евангелия. Он также составил словарь корякского языка.

Ламанский В. Об историческом изучении греко-славянского мира в Европе. СПб., 1871. С. 27–28.

Этот исследователь рисует впечатляющую панораму католической экспансии против православных славян, с которыми католический мир повел куда более яростную борьбу, чем со славянами-язычниками:

«Пользуясь слабостью Руси и победами татар, датчане и немецкие крестоносцы утверждают господство Латинской церкви на Ливонском Балтийском поморье, отымают множество подданных у Полоцка, Новгорода и Пскова (1200—38)». При этом папа объявлял «немецким крестоносцам, что их так же подвиг велик и свят, как и крестоносцев, идущих на Иерусалим. Те и другие получают одинаковое отпущение грехов» ( Ламанский В. Указ. соч., с. 18, 19).

После смерти Александра Невского осмелевшие Ливонские рыцари затеяли в 1269 г. очередной поход на Русь. Однако в Новгород прибыл посланный против них Ордой татарский отряд, и крестоносцы поворотили, «зело бо бояхуся и имени татарского»… Так дипломатические усилия Александра-государственника продолжали приносить плоды, когда его уже не было на свете.

См.: Гумилев Л. Н. Поиски вымышленного царства. СПб., 2003.

Ламанский В. Об историческом изучении греко-славянского мира в Европе. С. 19–20.

Там же. С. 23.

Впоследствии, в конце следующего столетия, династия пресеклась: сыновья Ивана IV (Грозного) Иван и Димитрий погибли, а кратковременно правивший сын Феодор остался бездетным. После его смерти царем был избран бывший опричник Борис Годунов, которого сменил поставленный фактически поляками и боярами-изменниками Лжедимитрий I. 17 мая 1609 г. Лжедимитрий был убит восставшими москвичами, а 19 мая в цари был выдвинут фактический глава заговора против Лжедимитрия боярин Василий Шуйский. После недолгого малоудачного правления он был насильственно низвержен частью бояр и дворян и пострижен в монахи (1610). Затем началась эпоха Смутного времени, по окончании которой на царство был избран молодой боярин Михаил Романов. Романовы как династия к Византии уже не имели отношения.

В греческом алфавите нет кириллической буквы «Б», а греческая «Β» была славянами использована для передачи не звука [б], а звука [в].

Толстой Н. И. История и структура славянских литературных языков. С. 439.

Н. Ф. Грамматин, издавший в 1823 г. «Слово о полку Игореве», предположил, что славянский алфавит «кроме простого названия букв, заключает в себе смысл». Заметная прямолинейность его реконструкции вызвала иронию А. С. Пушкина, который писал: «Буквы, составляющие славенскую азбуку, не представляют никакого смысла. Аз, буки, веди, глаголь, добро etc. суть отдельные слова, выбранные только для начального их звука. У нас Грамматин первый, кажется, вздумал составить апофегмы из нашей азбуки. Он пишет: „Первоначальное значение букв, вероятно, было следующее, аз бук (или буг!) ведю — то есть я бога ведаю (!), глаголю: добро есть; живет на земле кто и как, люди мыслит. Наш Он покой, рцу. Слово твержу…“ (и прочая, говорит Грамматин; вероятно, что в прочем не мог уже найти никакого смысла). Как это все натянуто!»

При всем том нельзя не признать, что Грамматин предложил конкретное осмысление двух третей алфавита — дошел до т (твердо).

Такого рода правила складывались уже в первые века письменности.

См., напр., в связи с древнерусскими способами обозначения словесного ударения: Колесов В. В. Надстрочные знаки «силы» в русской орфографической традиции//Восточнославянские языки. Источники для их изучения. М., 1973.

Толстой Н. И. История и структура славянских литературных языков. С 72.

Альфавит, како которая речь говорити или писати.// Калайдович К. Ф. Иоанн, Эксарх Болгарский (приложение). М., 1824. С. 198–206. Ср. аналогичные материалы у И. В. Ягича: Ягич И. В. Рассуждения южнославянской и русской старины о церковнославянском языке. СПб., 1896.

Константин Грамматик , известный православный сербский книжник конца XV — начала XVI вв., утверждал, что все ереси происходят от недостатков в письме и даже предлагал сжигать книги вместе с их авторами