Сергей Алексеев - Общая теория права. Том I

С.Н. Братусь и А.Б. Венгеров правильно указали на то, что судебная практика выступает относительно самостоятельным объективным явлением, специфической областью проявления общих закономерностей, обусловливающих практическую деятельность (см.: Судебная практика в советской правовой системе. Под ред. С.Н. Братуся, с. 8, 27).

В нормативно-судебных системах решения судебных органов приобретают функции прецедентов — первичных источников юридических норм, и потому объективированный опыт судебных органов, как только он получает нормативное значение, сразу же вливается в нормативную основу механизма правового регулирования; в связи с этим, в принципе, отсутствует почва для существования судебной практики (кроме текущей) как особой юридической реальности, т. е. как чего-то отличного от действующей системы правовых норм.

Туманов В.А. Буржуазная правовая идеология, с. 290.

В литературе правильно обращено внимание на то, что существуют такие социально-правовые «компенсирующие» механизмы, которые способны «привести систему в состояние устойчивого равновесия путем своевременного исправления… параметров в сторону их приближения к требованиям социальной реальности» (Яковлев А.М. Предмет социально-правового исследования. — Сов. государство и право, 1970, № 8, с. 53). Такого рода «компенсирующим» механизмом и является юридическая практика.

Надо заметить, однако, что само понятие «конкретизация права» истолковывается в литературе по-раэному. Обзор и критическую оценку существующих по данному вопросу мнений см.: Судебная практика в советской правовой системе. Под ред. С.Н. Братуся, с. 29–40.

См., например: Теоретические вопросы систематизации советского законодательства. М., 1962, с. 152; Судебная практика в советской правовой системе. Под ред. С.Н. Братуся, с. 8 и след.

См.: Безина А., Лазарев В. Конкретизация права в судебной практике. — Сов. юстиция, 1968, № 2, с. 6–7. Вместе с тем возникает сомнение, не придают ли авторы практике право-творческого значения, когда пишут, что при конкретизации существующие правила преобразуются в более детальные, более усовершенствованные, более «подготовленные» для применения к данному типу своеобразных обстоятельств (там же, с. 6).

См: Правотворчество в СССР. Под ред. А.В. Мицкевича, с. 143–144.

К такому выводу и пришел С.И. Вильнянский, который признавал судебную практику особым источником права, таким, который может корректировать общие нормы (см.: Вильнянский С.И. К вопросу об источниках советского права. — Проблемы социалистического права, 1939, № 4; Он же. Значение судебной практики в гражданском праве. — Ученые труды ВИЮН. Вып. 9. М., 1947).

См.: Черданцев А.Ф. Вопросы толкования советского права. Свердловск, 1972, с. 45.

См.: Вопленко Н.Н. Акты толкования норм советского социалистического права. — Автореф. канд. дисс. Саратов, 1972, с. 13.

См.: Рабинович П.М. Упрочение законности — закономерность социализма, с. 224.

См.: Реутов В.П. Стадии воздействия юридической практики на развитие законодательства. — Правоведение, 1970, № 3, с. 115.

Активной силой в процессе восприятия социалистическим законодательством данных практики является юридическая наука. Достаточно развитая юридическая наука — это и «отборочный пункт», и объединяющий фактор, и формирующее средство при восприятии социалистическим законодательством данных практики. Теоретические знания не только играют информационную, критическую и прикладную роль (см.: Реутов В.П. Стадии воздействия юридической практики на развитие законодательства. — Правоведение, 1970, № 3), но и обеспечивают окончательную «отработку» положений практики, формулирование их в качестве юридических норм, введение в единую правовую систему. Здесь наблюдается интересная закономерность: чем ниже ступень объективизации юридической практики, тем незаменимей и ответственней роль науки в своевременности, полноте и точности учета потребностей и нужд практики.

См.: Судебная практика в советской правовой системе. Под ред. С.Н. Братуся, с. 16 и след.

См.: по данному вопросу: Правоведение, 1977, № 5, с. 136–137.

См.: Правотворчество в СССР. Под ред. А.В. Мицкевича, с. 144.

Под несколько иным углом зрения В.Н. Карташов различает три вида правоприменительной практики: праворазъяснительную, правоконкретизирующую, правовосполнительную (см.: Карташов В.Н. Применение права, с. 66 и след.).

См.: Венгеров А.Б. О прецедентном толковании правовой нормы. — Ученые записки ВНИИСЗ. Вып. 6. М., 1966, с. 3.

См.: Судебная практика в советской правовой системе. Под ред. С.Н. Братуся, с. 58

См.: Судебная практика в советской правовой системе. Под ред. С.Н. Братуся, с. 61.

См.: Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1972, № 1, с. 4; 1979, № 1, с. 1.

См.: Бюллетень Верховного Суда СССР, 1970, № 6, с. 25.

См.: Судебная практика в советской правовой системе. Под ред. С.М. Братуся, с. 26, 65.