Леонид Емельянов - Зеленые оборотни. Рассказы о хищных растениях

Прочие сведения об анчаре созданы человеческой фантазией. Растет он вовсе не в знойной пустыне, а в достаточно комфортных климатических условиях. Главным образом во влажных тропических лесах. Майн Рид утверждает, что в разных местах (на Яве, Целебесе, Бали и Борнео) его называют по-разному: таюм, гиппо, уно, анчар, упас. И все они в переводе означают одно – «дерево яда».

Доля правды в древних описаниях и в народной молве есть. Растение, несомненно, ядовито, но не столь губительно для живого, как в бессмертных строках Пушкина. Млечный сок (латекс) не «каплет сквозь его кору», а может быть выделен (до 250 г в сутки) только через ее надрезы. На воздухе он застывает камедистой массой. Чем старее дерево и чем ниже сделан надрез, тем сок разрушительнее. На царапинах кожи он вызывает нарывы, опухоли, от которых у чувствительных людей может повышаться температура. Но гораздо больше опасен при непосредственном поступлении в кровь, так как токсичен для сердца.

Ядом в нем, как теперь доподлинно установлено, является гликозид антиарин, похожий на стрихнин. Когда кролику ввели в кровь 0,3 мг этого отравляющего вещества, через 12 минут у него случился сердечный паралич. Аналогичное действие он оказывает и на человека.

Малайцы действительно смазывают соком анчара наконечники боевых стрел для своих духовых ружей (применяли его с данной целью даже в начале XX века), но для большей эффективности добавляют к нему и другие яды. Такое оружие, сдобренное соком упаса, туземцы, кстати, используют и на охоте. Отравленный участок убитого таким способом животного они просто вырезают.

Поверье же о ядовитости самого воздуха вокруг анчара, да еще на многие мили, которые по этой причине якобы свободны от всего живого, – явная выдумка. Человеку, зверю или птице он не причиняет никакого вреда. Ни в тени (наибольшее, как утверждалось, поражающее действие), ни на свету. Живые молодые деревья упаса не раз присылали в ботанические сады Европы, не опасаясь за последствия.

Существует мнение, что Пушкин сам прекрасно понимал надуманность приписываемых анчару ужасов. Но в стихах можно разглядеть глубинный смысл со скрытым политическим подтекстом. Под образом смертоносного древа поэт подразумевает царившую в верхах власти тиранию. Удушающая атмосфера николаевского времени опустошала все вокруг. Яд клеветы и преследования особенно распространился после выступления в 1825 году и казни декабристов. Пушкин, сочувствовавший им, клеймил своими строками рабство и призывал, по сути, к свержению поработителей.

Но нас все же больше интересует ботаническая основа.

Уже после смерти певца анчара выяснилось, что пресловутое «древо яда» ничуть не страшнее наших обычных ядовитых растений. Но мы не боимся их и не обходим стороной. А содержащие токсические вещества ландыши даже собираем в букетик, нюхаем прекрасные белые цветы и любуемся ими. Без всяких вредных последствий. Снаружи они не представляют никакой угрозы.

У туземного зеленого страшилы потенциальная опасность тоже внутри, да и ту иногда преувеличивают. Ботаник Э. Корнер однажды наблюдал, как плодами анчара (а сок некоторых из них тоже считается ядовитым) с удовольствием лакомились местные ребятишки. Сам он так и не решился последовать их примеру: удержала прочно закрепившаяся за деревом нелестная слава. Она и теперь еще настораживает некоторых, считающих, что нахождение под сенью анчара не всегда может пройти безнаказанно. Хотя, как утверждают другие, сидеть или лежать под анчаром так же безопасно, как и под нашей отечественной березой.

Одним из первых среди русских ботаников убедился в этом профессор Харьковского университета В. М. Арнольди, когда он в 1908 году по поручению Академии наук посетил знаменитый ботанический сад в Бейтензорге (на острове Ява). Под одним из росших там анчаров он обнаружил специальную скамейку для отдыха. Прохожие присаживались на нее, ничем не рискуя и даже с пользой для своего здоровья. Многие часто и не подозревали, под каким «страшилищем» сидят. Рядом с мнимым деревом смерти росли деревья жизни – хлебные. Они лишний раз подчеркивали, что легендарный сосед ни для кого не представляет реальной опасности.

Позже с анчаром в разных частях света познакомились и другие наши ученые. Многие с удовольствием фотографировались под ним, делали необходимые измерения, проводили некоторые исследования. Без всякой боязни. Так же как и с любым биологическим объектом. Казалось бы, россказням о растениях-вампирах пришел конец.

Но не тут-то было. Они еще долго давали о себе знать. А поразительнее всего то, что нет-нет да и мелькнут в печати в настоящее время. Поэтому есть смысл кое-что добавить к сказанному.

Легенда об анчаре (с легкой руки Пушкина) – самая знаменитая на тему о зеленых злодеях. Похожие байки возникали и позже, в более близкую к нам эпоху, и были даже пострашнее своей предшественницы. В качестве примера приведем одну из них, получившую, пожалуй, наибольшее распространение в массовой печати и среди населения.

4 января 1925 года в американском еженедельнике American Weekly по явился потрясающий рисунок, который мы воспроизводим ниже. Мы видим на нем мощное приземистое дерево (явно не анчар!), имеющее густую темную крону и напоминающее внешним обликом наш могучий дуб. И двух людей около него, попавших, судя по всему, в опаснейшее положение. Стоящий на крепких корнях монстр явно покушается на жизнь одного из них, оказавшегося поблизости.

Мифическое дерево-людоед

Ветви зеленого разбойника, подобно щупальцам осьминога, пытаются обхватить голову, руку и ногу своей жертвы. Находящийся позади туземец изо всех сил тянет незадачливого прохожего (а возможно, попутчика) подальше от неминуемой смерти. И оба с ужасом взирают на простертые к ним (отнюдь не для дружеских объятий) хищные гибкие крюки. Жуткую сцену эффектно дополняют многочисленные черепа и кости, разбросанные там и сям вокруг узловатого ствола.

А чтобы исключить всякие сомнения в коварном намерении растения, рисунок был подписан: вырван из цепкой хватки дерева-людоеда (вот во что усилиями новых фантазеров трансформировался мифический пушкинский анчар, реально существующий в природе!). Впрочем, это достаточно хорошо понятно и без разъяснений. У слабонервных при виде такой картины, наверное, мурашки пробегали по телу.

Эхо той американской публикации, перепечатанной и в других странах и переполошившей легковерную публику, докатилось и до наших дней. Вот фрагмент одной из заметок, появившихся в 1955 году в ряде местных газет Советского Союза: «Человек, идущий впереди, услышал сильный шелест, заглушивший крик отчаяния, и, обернувшись, успел заметить, как огромные листья красивого дерева-цветка, лежавшие на земле, взлетели кверху и захлопнули свою жертву. Через 10 дней, когда оставшийся в живых путешественник привел на это место жителей ближайшего поселения, смертоносные листья вновь лежали на земле, а от человека остался только скелет. Страшное дерево буквально сожрало жертву, случайно коснувшуюся предательски раскинутых листьев».