Ст. Кущёв - Косьбы и судьбы

«Скромности у меня нет! вот мой большой недостаток. Что я такое? Один из четырех сыновей отставного подполковника, оставшийся с 7-летнего возраста без родителей под опекой женщин и посторонних, не. получивший ни светского, ни ученого образования и вышедший на волю 17-ти лет, без большого состояния, без всякого общественного положения и, главное, без правил; человек, расстроивший свои дела до последней крайности, без цели и наслаждения проведший лучшие года своей жизни, наконец изгнавший себя на Кавказ, чтоб бежать от долгов и, главное, привычек, а оттуда, придравшись к каким-то связям, существовавшим между его отцом и командующим армией, перешедший в Дунайскую армию 26 лет, прапорщиком, почти без средств, кроме жалованья (потому что те средства, которые у него есть, он должен употребить на уплату оставшихся долгов), без покровителей, без уменья жить в свете, без знания службы, без практических способностей; но – с огромным самолюбием! Да, вот мое общественное положение. Посмотрим, что такое моя личность…» – Толстой Л. Н. «Дневник» 7 июля. 1854.

Настойчивая потребность независимого развития преодолевает в молодом Толстом предварительные «виды» к службе. Он преждевременно оставляет университет и, вдохновлённый всё тем же «руссоизмом», обращается в «молодого помещика». Страстное (по собственному выражению) увлечение сельским хозяйством достигает степени всяческих изобретений и нововведений, Но не только неких неведомых «машин», он так же: «… сшил себе халат такой, чтобы в нем можно было и спать и ходить. Он заменял постель и одеяло. У него были такие длинные полы, которые на день пристегивались пуговицами внутрь». 54

Эта деятельность имеет цель: юноша, полон самыми фантастическими мечтами о самообразовании. Реестр впечатляет: «… кроме подготовки к сдаче кандидатских экзаменов, еще… изучение языков – французского, русского, немецкого, английского, итальянского и латинского…, изучение истории, географии, статистики, математики, естествознания…, достижение «средней степени совершенства в музыке и живописи»… «практическую медицину и часть теоретической» и «сельское хозяйство», «как теоретически, так и практически».

Конечно же «молодой барин» не представлял себе всей косности деревенского хозяйства, которую взялся переустраивать на прогрессивный лад. Первый землеустроительный наскок окончился глубоким разочарованием. Он сбегает в Петербург. Да и возможно ли юноше, столь многообразно впечатлительному, выдержать подобную схиму? Но такое намерение доказывает чрезвычайно развитую способность к самостоятельной деятельности

Однако хозяйственная неудача не лишила его более важного – того, что закладывается только в юности. Глубокий ум и нравственность Толстого позволили ему пройти некое трудовое самовоспитание. Много позже это проявится в очень показательной сцене общения Левина с нерадивыми работниками. Может быть, это было и проявлением аристократической гордости, которая в кои веки, оказалась употреблённой правильно. По какому-то наитию, он чувствует, что только равенство в навыке труда даёт право распоряжаться:

«Это было нехорошо, но на рабочих Левин редко сердился. Когда Василий подошел, Левин велел ему отвесть лошадь на рубеж.

– Ничего, сударь, затянет, – отвечал Василий.

– Пожалуйста, не рассуждай, – сказал Левин, – а делай, что говорят.

– Слушаю-с, – ответил Василий и взялся за голову лошади….

– А отчего у вас земля непросеянная? – сказал Левин. —

Уж не раз испытав с пользою известное ему средство заглушать свою досаду и все, кажущееся дурным, сделать опять хорошим, Левин и теперь употребил это средство. Он посмотрел, как шагал Мишка, ворочая огромные комья земли, налипавшей на каждой ноге, слез с лошади, взял у Василья севалку и пошел рассевать. – Где ты остановился?…. Левин пошел, как умел, высевать землю с семенами. Ходить было трудно, как по болоту, и Левин, пройдя леху,

запотел и, остановившись, отдал севалку. – Ну, барин, на лето чур меня не ругать за эту лежу, – сказал Василий. – А что? – весело сказал Левин, чувствуя уже действительность употребленного средства» – Толстой Л. Н «Анна Каренина».

Важно добавить, что Толстому абсолютно чужда тема «маленького человека», воспетая русской интеллигенцией. А причина именно здесь. «Маленький человек» – уродливая спекуляция, которая может поселиться в голове только людей, лишенных возможности своим трудом сводить концы с концами в обустройстве жизни. Как объективный факт, «этот человек» существовал, но Толстому нет до него дела – надо помогать не заболеть здоровым, а не копаться в язвах уже больных….

Феодальное хозяйство только в «высших запросах прихоти» необходимого исторического развития преодолевает свою самодостаточность: всякий человек в нём достаточно универсален для грубого, но полнокровного выживания. С переходом к капитализму появляется огромное число людей на жалованьи, заведомый недостаток которого приводит их к перманентной, ущербной беспомощности. Поэтому отвращение Толстого к интеллигентным литературным кругам, очевидно, вызвано очень глубоким, вероятно, неясным для самих участников, расхождением в основах мировоззрений некоего «политэкономического» порядка.

Толстой сумел сказать непреходяще верное слово не только о своих классовых заклятых побратимах – крестьянах, но собою отчасти прикрыл грех «одноклассников». Недаром на излёте новейшей истории в некоторых европейских странах стали удерживать в конституции совсем уж, казалось бы, вырожденный в «классовое слабоумие» остаток дворянства высшего достоинства. Вдруг простая независимость от товарного капитализма, одна надежда бывших поданных на остаток рыцарской феодальной чести, прямо противоположной глобализму товарного капиталистического оборота, преодолевает там и сям насмешки республиканцев перед жёсткой необходимостью иметь как пример – иной этический критерий поведения, нежели «рациональность» прямой личной выгоды.

Дворянин, представитель феодальной аристократии, такими же неведомыми путями, как и его героиня, Наташа Ростова, впитавшая русский народный дух, усвоил честь. Он тяжело переносит продажу убеждений: «… Умственная мужская деятельность за деньги, в особенности газетная, есть совершенная проституция. И не сравнение, а тождество» – Толстой Л. Н. «Дневник». 3 апреля 1905.

«Я… дорожу родовым и трудовым… Мы аристократы, а не те, которые могут существовать только подачками от сильных мира сего и кого купить можно за двугривенный» – Толстой Л. Н «Анна Каренина».

Феодализм, последняя эпоха истин религиозной формы, не церемонился всякому инакомыслию быстро подобрать дыбу, плаху или костёр. Тех, кто выбрал честь убеждения смирению отступничества более чем достаточно для примеров. В этом смысле «проклятым крепостникам» есть, кого предъявить либеральным демократам. Граф Толстой по происхождению и образу жизни – представитель реакционного класса, поместный дворянин и эксплуататор.