Татьяна Руденко - Модные магазины и модистки Москвы первой половины XIX столетия

Обладательница шубки могла потратиться на какой-нибудь аксессуар. Обязательный атрибут уборного столика – гребень. С его помощью не только расчесывали волосы, но и украшали прическу. Гребни выделывали из черепахового панциря, сандалового дерева, кости, очень ценились изделия с изящной резьбой. В журнале словесности, музыки, мод и театров «Гирланда» [8] Именно так назывался журнал. читаем: «Неизвестно, на чем остановится роскошь резной работы в отношении гребней; это уже не дощечки из черепахи, это кружево великолепное, это блонда черепашная! За один из таких гребней недавно заплачено 800 франков, а на наши деньги около восьми сот [9] Так в первоисточнике. рублей!» 215Спустя десять лет модные обзоры вновь заговорили об этой вещице: «Гребенка – вещь первой необходимости. Первые гребенки до сих пор очень малы, но нет сомнения, что они увеличатся и будут иметь такую же форму, какою отличались между 1815 и 1818 годами. Нынешние гребенки – черепаховые, с золотым верхом, который украшается еще коралловыми каменьями или бирюзою» 216. Очевидно, такие вещи стоили недешево.

Реклама московских модных магазинов Сихлера, Фабра, Артура Матиаса и др. Журнал «Магазин мод и рукоделья». 1853 г.

Впрочем, зимняя одежда и иные «мелочи» – еще не самая разорительная статья семейного бюджета, а вот шали «уже слишком пагубны для карманов отцев и мужей» 217. И в самом деле, как следовало выкручиваться отцу семейства, у которого жена и семь дочерей?! О баснословных ценах на шали, о неуемном стремлении дам обзавестись ими с возмущением писали современники. Вот размышления обеспокоенного супруга: «За двадцать лет тому назад можно было иметь за 200 рублей порядочную шаль; можно было порядочной женщине и обходиться без шали; и тогда пятисотные и тысячные почиталися исключительно или преимуществом богатства, или знаком мотовства. Теперь же 4 и 5 тысяч рублей обыкновенная цена хорошей шали, да к тому же еще предрассудок, которого прежде не бывало: что женщина, не имеющая столь дорогого наряда, почти теряет право считаться в числе тех, которых мы на рус[ском] языке определить не умеем, а по-французски называем: «Femmes comme il faut». <���…> Не даром я восстаю противу шалей: я столько счастливых лет провел с женою и детьми в деревне! – Там никакие предрассудки не мешали нам жить по-своему, то есть следовать одним уставам природы и благоразумия. Сюда приехали мы для воспитания подрастающих детей наших – и все переменилось. Бедной жене моей вскружили голову; уверили ее, что без шали ей и в люди показаться нельзя. Она долго колебалась, но наконец годовой доход наш отправился в Царьград, а жена моя облеклась в 5-тысячную шаль» 218.

Реклама из издания : Коммерческий указатель города С.-Петербурга, составленный Викентием Кишкиным-Жгерским на 1831 год

Шали старались и не покупать, а получать в качестве подарка от жениха. В мемуарной и эпистолярной литературе сохранилось немало упоминаний о подобных дарах. В 1822 году Иван Алексеевич Мусин-Пушкин «подарил своей будущей жене шаль в 6000 рублей, а другой сестре – другую, в 4000 рублей» 219. Когда состоялось обручение дочери А.Я. Булгакова Ольги, «жених подарил невесте две прекраснейшие шали в 11 т. рублей» 220. Мария Александровна Лопухина делилась с родственницей в апреле 1838 года: «Я хочу перечислить тебе все подарки, которые брат сделал своей невесте. Начал он, разумеется, с шали, которая изумительно красива. Затем он подарил ей прелестные часики и очень красивую цепочку с крючочком, чтоб их подвешивать. Изящную коробку с полным подбором очень красивых перчаток и шляпу. На Пасху он подарил ей фермуар и бриллиантовые серьги, затем полную парюру из серебра с филигранью, затем бриллиантовое бандо, теперь он еще хочет бирюзовые серьги» 221. А дочь вице-президента Академии художеств Ф.П. Толстого с горечью писала в мемуарах: «…у моей бедной матери во всю ее жизнь не было никакой шали, не только турецкой» 222.

Трудно поверить, но находились разини, терявшие свои драгоценные шали. В первом выпуске газеты «Санкт-Петербургские ведомости» за 1815 год читаем: «Декабря 29 обронена при выходе из кареты белая турецкая шаль с широкими по бокам коймами и с 10-ю внизу букетами, на коей положена черная таможенная печать 1814 года. Кто подаст о сей шали сведение или доставит оную 1-й Адмир[алтейской] части 1 квар[тала] в дом под № 49, князю Багратиону, тот получит в награду 200 рублей» 223Аналогичное сообщение встретилось нам и на страницах «Московских ведомостей»: «Потеряна ковровая шаль, на коей полосы широкие, одна желтая, другая белая и на оных большие букеты, между оными узенькие полосочки малиновая и темная, посреди соткана; один конец с бахромочкой, а другой без бахромочки; нашедшего просят доставить в дом сенатора Постникова, на Смоленской, против церкви Смоленской Божией матери, за что дано будет 200 рублей» 224.

Реклама из издания : Коммерческий указатель города С.-Петербурга, составленный Викентием Кишкиным-Жгерским на 1831 год

Важнейшая составляющая дамского туалета – платье, которое требовало нескольких аршинов ткани. Почитаем, что предлагала женщинам «Библиотека для чтения» в 1838 году: «Роскошь и пышность шелковых материй достигла высочайшей степени. Нынче невозможно надеть платья из материи, стоящей менее двадцати пяти или тридцати рублей за аршин, ежели она широкая, и тринадцати или пятнадцати, если узкая: иначе вы тотчас будете иметь мигрень, спазмы и все их «плачевные» последствия. Бегите, бегите в магазин великого Гибера! <���…> Вообразите себе атлас бледнорозовый, – самой пленительной бледности, – самой отличной доброты; на нем чудные разводы, тоже бледно-розовые, но немножечко краснее грунта, от которого они превосходно отделяются своим отблеском; а по ним еще разбросанные в известных расстояниях прелестные цветки, коричневые, зеленые, темно-розовые, оттененные так нежно, так художнически, что их можно было бы принять за самое совершенное китайское шитье. Вот истинно гениальное произведение! Да как дешево! Двадцать три рубля за аршин (атлас этот узок). Все платье стоит, я думаю, не дороже четырехсот пятидесяти рублей. <���…> А если эти платья не по вашему карману, там есть другие, столько же восхитительные, но подешевле. Есть один широкий атлас, по тридцати рублей за аршин; удивительный, невообразимый, чудо вкуса, прелести, искусства; грунт коричневый блестящий, и по этому грунту рассыпаны маленькие розы с зеленью, вытканные с таким неподражаемым искусством, что можно было бы принять их за живые розы» 225.