Эдуард Маркарян - Избранное. Наука о культуре и императивы эпохи

Далее он переходит к характеристике своей собственной позиции. Концепция «многолинейной» культурной эволюции, согласно утверждению Стюарда, представляет собой систему методологических принципов, основанных на принятии посылки о том, что в процессе культурно-исторических изменений имеет место значительная повторяемость [114]. В соответствии с этой посылкой представители данной концепции стремятся к установлению законов культурной эволюции. Но метод концепции «многолинейной» эволюции, заявляет он, скорее эмпирический, чем дедуктивный, и хотя в данном случае также ставится задача исторической реконструкции, сторонники рассматриваемой концепции не ожидают, что историческая действительность может быть классифицирована в типах, выражающих всеобщие стадии развития [115].

Предметом их исследования, пишет Стюард, являются исторические параллели формы, функции и последовательности культуры, имеющие эмпирическое значение. При этом отказ от достижения всеобщности окупается более конкретным характером рассмотрения истории. Таким образом, делает вывод Стюард, концепция «многолинейной» эволюции, отказываясь от установления априорных схем и законов, принимает возможным полное или частичное различие культурных традиций различных районов. Она лишь ставит вопрос о том, существует ли сходство между различными культурами и возможно ли это сходство сформулировать. Причем оно может касаться как основных, так и специальных черт культур [116].

Таковы основные задачи, которые ставят перед собой представители концепции «многолинейной» эволюции. Сам Стюард ставит перед собой цель – проследить путем сравнительного анализа повторяющиеся черты в развитии основных цивилизаций древности, возникших на основе орошаемого земледелия [117].

По замыслу Стюарда концепция «многолинейной» эволюции в вопросе объяснения исторической действительности и средств ее систематизации призвана занимать среднюю, промежуточную линию между точкой зрения, согласно которой все общества должны обязательно пройти через сходные ступени развития, и точкой зрения крайнего релятивизма, утверждающей неповторимость различных культурно-исторических систем.

Эта третья позиция, говорит он, состоит в принятии за основу положения о том, что при сходных условиях определенные основные типы культур могут развиваться в сходном направлении, но при этом лишь немногие конкретные аспекты культуры способны проявлять себя во всех обществах в регулярной последовательности [118].

Теперь, когда читатель уже имеет возможность уяснить себе суть концепции «многолинейной» эволюции, перейдем к ее оценке с рассмотрением основных методологических проблем, которые она выдвигает.

В этой связи прежде всего выясним вопрос о том, правомерна ли вообще та основная задача, которую ставит перед культуроведением Стюард. Эта задача, как мы уже знаем, состоит в установлении путем сравнительного анализа повторяемости (параллелизмов) сходных черт в развитии тех культурно-исторических систем, которые находятся в сходных географических условиях. Подобная задача нам представляется не только не вызывающей возражений, но и весьма актуальной. Возражения вызывает не данная задача сама по себе, а попытка представить ее как основную и даже единственную (на данном этапе) задачу объяснения и систематизации культурно-исторической действительности. Подобная трактовка указанной задачи неизбежно ведет к невольному противопоставлению ее другим, не менее правомерным и необходимым задачам исторической науки.

У Стюарда одна из сторон, один из этапов социально-исторического познания в целом, этап эмпирического обобщения отдельных локальных систем культуры, гипертрофируется и приобретает некое самодовлеющее значение. Как нам представляется, основной недостаток системы взглядов Стюарда именно в этом и состоит, хотя сам он и осознает, что задача эмпирического обобщения истории не может привести к построению систематически цельной теории культурной эволюции. Об этом свидетельствуют отдельные его высказывания, в которых он выражает надежду, что со временем будут созданы более широкие обобщения, подтверждаемые эмпирическим материалом. Так, в одной из своих работ он пишет: «После того как гипотезы получат соответствующее развитие, есть надежда полагать, что будет создана солидная таксономическая основа. По мере усовершенствования и расширения выдвинутых гипотез, вероятно, появятся и универсальные принципы. Они, возможно, и не очень будут отличаться от аналогичных принципов, выдвинутых исследователями XIX столетия, но зато будут иметь более солидную эмпирическую базу» [119].

То, что со временем будут выработаны более совершенные теоретические принципы рассмотрения социально-исторического процесса и соответственно будет создана более солидная классификационная система развития истории человечества, – не вызывает сомнения. Но, спрашивается, на основании какого общего метода возможно осуществление этих целей?

Стюард, ставя перед собой задачу эмпирического обобщения повторяемости явлений культуры в различных районах земного шара и объяснения установленных повторяющихся явлений в контексте конкретных социально-исторических систем, главным методом объяснения считает так называемый метод «культурной экологии». Этот метод позволит, по его мнению, установить и воспроизвести те связи, которые существуют между различными локальными культурами и географической средой. Тем самым Стюард приближается к точке зрения географического детерминизма, усматривающей в воздействии географической среды ключ к пониманию социально-исторического развития. Правда, метод «культурной экологии» ставит проблему обычно шире, включая сюда и историческую среду, т. е. социальное окружение. Но это не меняет сути дела. Как бы ни было велико значение воздействия конкретно данной среды (как географической, так и исторической) на общество, путем обращения к ней возможно в принципе установить лишь часть факторов, обусловливающих структуру социально-исторических систем, их темпы развития и локальные различия. Проблемы же, связанные с установлением общих закономерностей функционирования и развития социально-исторических систем, естественным образом остаются вне поля зрения метода «культурной экологии».

Культурно-экологические исследования могут быть действительно плодотворными лишь при наличии системы взглядов, способной дать четкое представление о внутренних закономерностях функционирования и развития социально-исторических систем, безотносительно к тому, какая среда их окружает. Лишь в этом случае установление зависимостей, существующих между различными социально-историческими системами и окружающей средой, способно привести к построению теоретически глубоко осмысленной исторической типологии.