Эдуард Маркарян - Избранное. Наука о культуре и императивы эпохи

Идея эволюции стала настолько модной в современном западном культуроведении, что антиэволюционистское мышление стало рассматриваться там буквально как признак дурного тона.

Пробуждение интереса к идее эволюции, к идее всемирно-исторического развития человечества в буржуазном обществознании, вызванное насущными потребностями как практики общественно-научного исследования, так и практики социально-практического действия, сопровождается часто неясностью в понимании идеи эволюции и тех основных требований, которым должна отвечать современная теория общественного развития. Для западной исторической мысли характерны сейчас усиленные методологические искания, вызванные глубоким кризисом и все большей дискредитацией откровенно выраженных идеалистических концепций, неизбежно порождающих тенденцию релятивистской трактовки социально-исторической практики человечества. Убеждаясь в методологической бесплодности этих концепций, многие западные исследователи инстинктивно тянутся к материализму, причем материалистические элементы исторического мышления, которые обычно воспринимаются ими, выражают, как правило, концепции географического или же технологического детерминизма. Уже в силу одного этого результаты методологических исканий современной западной исторической мысли не могут отвечать основным требованиям, предъявляемым научной теории общественного развития.

Очень показательно в этом отношении так называемое «неоэволюционистское» направление в современном американском культуроведении, наиболее известным выразителем которого является Джулиан Стюард. Несмотря на многие интересные мысли, наблюдения, плодотворные методологические обобщения, содержащиеся в работах этого исследователя, его концепция «многолинейной эволюции» не способна полностью ответить тем кардинальным запросам, которые предъявляются практикой современного культурно-исторического исследования. Попытаемся показать это после ознакомления с основными положениями концепции Стюарда.

В одной из своих работ, написанных в соавторстве с Дмитрием Шимкиным, Стюард относит возникновение неоэволюционизма к периоду 30–40-х годов XX столетия, связывая его с установлением сходства в социальной структуре племен, занимающихся охотой и рыбным промыслом, археологическими открытиями, свидетельствующими о значительных параллелизмах в развитии аграрных и урбанизированных государств Старого и Нового Света и других фактах исторической повторяемости [106].

Однако, как это специально отмечается Стюардом и Шимкиным, выработанная на основе обобщения этих новейших открытий неоэволюционистская концепция по целому ряду пунктов отличается от эволюционистской точки зрения XIX в. В чем же заключаются эти отличия? Прежде всего, исследования неоэволюционистов, в отличие от эволюционистов XIX в., согласно мнению Стюарда и Шимкина, основываются больше на сравнениях не изолированных фактов, как это имело место прежде, а группы взаимосвязанных фактов. Тем самым главным объектом их изучения являются изменение и развитие систем культуры, а не ее отдельных элементов [107].

Далее, эти исследования претендуют не на универсальные, а локальные обобщения и ставят перед собой ограниченные задачи лишь эмпирического обобщения повторяемости явлений культуры в различных районах земного шара и рассмотрения этих повторяющихся явлений в контексте конкретных социально-исторических систем [108].

Более подробно о своей точке зрения и ее отличии от иных эволюционных концепций Стюард говорит в своей главной работе: «Теория культурных изменений». По мнению Стюарда, существуют три основных типа эволюционных концепций: 1) концепция однолинейной (unilinear) эволюции, представители которой, занимаясь сравнительным исследованием различных систем культуры, считают возможным выделение всеобщих стадий их последовательного развития; 2) концепция универсальной, всеобщей (universal) эволюции. Главным предметом исследования ее представителей является не столько сравнительное исследование различных культур, сколько выявление всеобщей тенденции культурно-исторического развития, и, наконец, 3) концепция многолинейной (multilinear) эволюции, представители которой, не претендуя на столь широкие обобщения, стремятся к установлению не всеобщей, а ограниченной рамками отдельных районов исторической повторяемости и параллелизмов [109].

Давая оценку концепции «однолинейной» эволюции, Стюард замечает, что хотя и не было сделано попыток возрождения схем ее представителей в свете новых эмпирических данных, относящихся к истории индивидуальных культур – что само по себе весьма показательно, – это обстоятельство еще вовсе не означает полной несостоятельности точек зрения Г. Л. Моргана и других представителей рассматриваемой концепции.

Ошибочность теории «однолинейной» эволюции он усматривает главным образом в постулировании тезиса о всеобщности матриархата и в попытке подвести все доцивилизационные общественные состояния человечества под категории «дикость» и «варварство». Что же касается обобщений применительно «цивилизационного» состояния человечества, то они у представителей «однолинейной» эволюции, по мнению Стюарда, носили менее общий характер по той причине, что предметом их рассмотрения были главным образом лишь цивилизации Ближнего Востока, Северного Средиземноморья и Северной Европы. Другие же районы, в которых человечество достигло цивилизационного состояния, в частности Новый Свет, были гораздо менее изучены и тем самым привлекали меньше внимания [110].

Концепцию «всеобщей» эволюции Стюард считает продолжением традиций Моргана в современных условиях. Главными ее представителями он называет Л. Уайта и Г. Чайлда. Но данные исследователи, по мнению Стюарда, в отличие от своего предшественника, не интересуются индивидуальными особенностями культурно-исторического развития [111]. В подтверждение своих слов он ссылается на работу Уайта «Наука о культуре», в которой автор считает правомерным такой уровень рассмотрения культурно-исторического процесса, при котором различия окружающей среды были бы сведены к некоей средней величине, постоянному фактору [112].

В то же время Стюард считает, что достигнутые эволюционизмом Уайта и Чайлда результаты носят по сравнению с исследованиями XIX в. иной характер. Постулируемая данными авторами последовательность культурно-исторического развития носит, по его мнению, такой общий характер, что, собственно говоря, не может вызвать особых возражений. И именно в силу своего слишком общего характера познавательная ценность концепции «всеобщей» эволюции не может быть велика, делает заключительный вывод Стюард [113].