Эдуард Маркарян - Избранное. Наука о культуре и императивы эпохи

Как мы уже указывали выше, учение об общественно-экономических формациях направлено на воспроизведение органически целостных исторических комплексов, обладающих устойчивой, специфической структурой и предполагающих определенную последовательность исторического развития. И лишь благодаря этому, кстати сказать, это учение способно выделить соответствующие этапы общественного развития, ибо понятие «этап» развития необходимым образом предполагает системное рассмотрение различных вычленяемых исторических состояний (вне понятия системы идея этапа, ступени развития оказывается бессодержательной). Поэтому теоретической основой построения понятия формации необходимым образом должна выступать идея субординации частей исторического целого, т. е. та самая идея, которую отвергал Вебер, признававший лишь их (частей) взаимодействие или, иначе говоря, координацию.

При этом Вебер, точно так же, как и многие другие буржуазные исследователи, исходит из порочной в корне альтернативы: или взаимодействие частей социального целого, или же их субординация. Всецело противопоставляя данные понятия, они рассматривают их как взаимоисключающие друг друга.

Очень ярко это взаимоисключение сказалось в теории «стадий экономического роста» У. Ростоу. Во введении к своей основной работе Ростоу подчеркивает: «Но одно указание необходимо сделать сразу же: хотя метод стадий роста состоит в экономической оценке общества в целом, он отнюдь не предполагает, что политика, социальная организация и культура являются только надстройкой над экономикой и выводятся исключительно из нее. Напротив, с самого начала мы признаем правильным представление об обществе как организме, части которого взаимозависимы. Это представление было в конце концов отброшено Марксом, а Энгельс принял его только в самом конце своей жизни» [136]. Конечно, продолжает он далее, изменения в экономике влекут за собою политические и социальные последствия, но сами экономические перемены рассматриваются в этой книге как следствия политических и социальных сил [137]. Что же касается мотивов поведения человека, то многие из важнейших экономических сдвигов рассматриваются нами как следствия внеэкономических мотивов и стремлений людей [138].

И в данном случае мы сталкиваемся с явным непониманием той функции, которую выполняет принцип историко-материалистического монизма в построении социальной теории. Идея взаимодействия частей социального организма вовсе не является противоречащей исходным принципам историко-материалистической концепции, как это представляется Ростоу. Марксистами отрицается не само взаимодействие различных факторов социального целого, а правомерность сведения их отношений между собой лишь к данному виду детерминации. В частности, для исторического материалиста, точно так же как и для Ростоу, не является секретом то несомненное обстоятельство, что в процессе функционирования и развития общества экономика, влияя на остальные компоненты социальной системы, в свою очередь получает определенное обратное воздействие со стороны последних. Это вынужден признать и Ростоу в примере с Энгельсом. Но, согласно его мнению, признание подобного взаимодействия между экономическими и остальными факторами общественной жизни означает отход от «ортодоксальной» марксистской точки зрения. И именно тут коренится ошибка Ростоу в понимании историко-материалистической концепции и системы взглядов ее основоположника – Маркса.

Из чего исходил Маркс, выдвигая тезис об определяющем значении общественно-производственного, экономического фактора в социально-исторической жизни людей? Неужели он не видел того, что человеческое общество представляет собою сложнейший, переплетающийся клубок взаимодействий различных его факторов, процесс, в котором причина и следствие постоянно меняются местами? Несомненно, видел. Но Маркс в социально-исторической жизни людей сумел усмотреть также и нечто такое, что обычно ускользало из поля зрения многих других исследователей. В сложном взаимодействии различных компонентов социальной системы он сумел обнаружить также определенное постоянство отношений между ними, выражающее собою особый вид детерминации частей исследуемого целого. Именно на это постоянство, субординацию частей социального целого сделал Маркс упор в процессе своих дальнейших изысканий, что и дало ему возможность, вскрыв исходную структуру общественно-исторической жизни людей, сделать открытие величайшей для всей сферы общественно-научного знания важности.

Понятие общественно-экономической формации представляет собою научную абстракцию, которая призвана воспроизвести социально-исторические системы под углом зрения характерных для их частей устойчивых и существенных связей и тем самым дать возможность понять исторически данные состояния общества как единый социальный организм (Ленин). Части этого организма, модифицируясь в соответствии с общей природой того целого, которое они выражают, несут на себе его неизгладимую специфическую печать.

При этом очень важно помнить, что понятие «общественно-экономическая формация», как и всякая научная абстракция, должно строиться так, чтобы объект исследования воспроизводился им в максимально чистом виде, освобожденном от всего, что может затемнить его общую специфическую природу. Вполне понятно, что в реальной действительности социально-исторические системы не могут проявлять себя в подобном чистом виде и представляют гораздо более сложные и неоднородные образования, отдельные элементы которых несут печать как прошлых страниц истории, так и зародышевые характеристики нарождающегося ее будущего.

Уже в силу этого детерминирующее воздействие реально данной социально-исторической системы на свои элементы не может быть одинаковым. Часть их полностью выражает ее внутреннюю специфическую природу, другие несут ее печать в меньшей степени, а третьи продолжают оставаться по своему характеру инородным для данной системы телом. Таким образом, понятие общественно-экономической формации выражает собою обычно господствующий для реально данной социально-исторической системы тип социальных отношений и культуры, обусловливаемый соответствующим способом производства материальных благ.

Учение об общественно-экономических формациях ни в коем случае не должно рассматриваться как некая окончательно сформулированная схема-рецепт, под которую следует подгонять всю историю человечества. В данном учении (как и во всей марксистско-ленинской теории) важна не буква, а принципы, которые в нем заложены. Поэтому любая догматическая трактовка учения об общественно-экономических формациях, которая во имя сложившейся на том или ином этапе развития знания схемы не желает считаться с объективными фактами истории, игнорирует эти факты, неизбежно приносит большой вред. Очень показательна в данном случае история вопроса о так называемом «азиатском способе производства», который оживленно обсуждался советскими историками в 30-е годы, а затем на длительное время был снят с «повестки дня». Лишь в самые последние годы проблема «азиатского способа производства» была вновь поставлена в печати [139].