Ирина Биккулова - Феномен русской культуры Серебряного века

Речь о меценатской деятельности русского купечества впереди, но приведем хотя бы один пример. Купец Григорий Елисеев (1858–1942) совершил настоящую торговую революцию: открыл сначала в Петербурге, а затем и в Москве на Тверской улице в 1906 году красивейший и богатейший магазин. «Елисеевским» заведениям ныне 100 лет, и в начале века магазины уже потрясали воображение: на первом этаже – продукты, на втором – рестораны и кафе, на третьем – одежда и предметы быта. На русском языке слова «супермаркет» еще не существовало, а первый образец такого магазина в России уже появился. В «Елисеевский» ходили как на выставку, слуг московские баре не посылали, сами с удовольствием ездили за продуктами. Красота залов, фантазия в оформлении витрин, о качестве ассортимента и говорить нечего. Продавцы (а их Елисеев уважал и за работу премировал) изучали вкусы каждого покупателя и умели предугадывать их желания.

Масштабы сделок Елисеева впечатляют и сегодня: он закупал импорт целыми кораблями, вывозил в Европу российские продукты, скупал винодельческие урожаи во Франции, увозил сырье в Россию, выдерживал, разливал вино по бутылкам и поставлял втридорога французам. Елисеев открывал филиалы и в других городах, доходы были заоблачные. Если пересчитать на современные деньги, то годовой оборот товарищества «Братья Елисеевы» достигал миллиарда долларов.

Когда за особые заслуги в развитии отечественной промышленности Григорию Елисееву пожаловали потомственное дворянство, он заклинал своих детей помнить, что рождены они купцами, которые дело делают.

Представляя многокрасочную общественно-культурную палитру рубежа веков и говоря о богатеющем купечестве на ее фоне, нельзя не отметить и другие краски – мрачных тонов. Сошлемся опять на Дмитрия Быкова: «У нас в девяностые годы прошлого века неожиданно всплыл миф о сказочном богатстве, роскоши, сытости царской России, о миллионах пудов зерна, тоннах икры, стремительном промышленном росте и прочих прелестях российского капитализма. Все это было, но был и совершенно не соответствующий этим темпам государственный механизм, и темнота, и социальное расслоение…» (8, с. 115).

Российская империя с ее неиссякаемыми запасами сырья и дешевой рабочей силой чрезвычайно привлекала западноевропейскую буржуазию. Запад стремился вкладывать деньги в русскую горнодобывающую, металлообрабатывающую, машиностроительную отрасли. При этом российские рабочие были самыми низкооплачиваемыми в Европе и поэтому легче, чем, например, во Франции и в Германии, поддавались на революционную агитацию. И в селах с ее хронической нищетой явно требовались коренные изменения в правах собственности.

Россия конца XIX века – страна абсолютной монархии. У русского императора власть была неограниченной.

С 1855 года на российском престоле Александр II (1818–1881). Он вошел в историю России под прозвищем Освободителя. Действительно, Александр подписал мирный договор об окончании Крымской войны, во времена его царствования русская армия освободила болгарский народ от турецкого ига, по указу императора были амнистированы декабристы. И главное царское историческое решение: в 1861 году было отменено крепостное право, 47 миллионов крестьян получили свободу. Реформы Александра II коснулись местного самоуправления (появились земства), судов, образования, военного дела, сельского хозяйства, цензуры.

Реформаторская деятельность Александра II развивалась нелегко и небыстро, у царя хватало консервативных противников, народ огромной России не успевал соответствовать государственным мощнейшим преобразованиям. Когда многое меняется, в стране всегда тревожно.

Последняя четверть XIX века – время великих смутных потрясений в России. Растет недовольство и множатся подпольные общества и группировки. В бытовой обиход входят слова «крамола», «подпольщик», «террорист», «динамит», «прокламация», «бомба», «подкоп». Радикалы-террористы вынесли смертный приговор Александру II, для России это судьбоносное решение.

Первый выстрел в царя Дмитрия Каракозова (1840–1866) прозвучал в 1866 году, за ним на самодержца было совершено еще пять покушений. В 1881 году террористы организации «Народная воля» достигли своей цели: бомба Игнатия Гриневицкого (1856?-1881) смертельно ранила русского императора. Александр II, так много сделавший для России, пал от руки отечественных революционеров. На месте убийства царя в Петербурге возведен Храм Воскресения Христова (Спас на Крови).

Александр III вступил на престол в эту смутную пору. «Уже первый манифест о вступлении на престол (1881 год)… выразил точную программу как внешней, так и внутренней политики: поддержание порядка и власти, соблюдение строжайшей справедливости и экономии, возвращение к исконным русским началам и обеспечение повсюду русских интересов» (9, с. 29), – так сказано в энциклопедии, которая создавалась в годы правления Александра III. Новый русский император немедленно расправился с убийцами своего отца: народовольцы С.Л. Перовская (1853–1881), А.И. Желябов (1851–1881), Н.И. Кибальчич (1853–1881) и другие были повешены, многие отправлены в ссылку и на каторгу.

С конституционными мечтаниями было покончено, в любой губернии разрешалось вводить чрезвычайное положение «для водворения спокойствия и искоренения крамолы» (10, с. 31). В России в очередной раз повеяло холодом. Мероприятия Александра III сильно отличались от либеральных реформ предшествующей эпохи. Император находился под решительным влиянием министра, обер-прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева (1827–1907), который ратовал за политику сильного самодержавия любыми путями. Именно о нем позже напишет А. Блок свои строки, многократно цитируемые:

(11, с. 299).

Тринадцатилетнее царствование Александра III было всецело направлено на укрепление правительственной и местной власти, к реформам же, которые начал Александр II, как посчитал новый император, Россия еще не готова. Известный деятель отечественной культуры А.Н. Бенуа (1870–1960) в своих воспоминаниях писал: «Разумеется, Александр III не был идеальным государем. Ограниченность его интеллекта, примитивность, а то и просто грубость его суждений, его далеко не всегда счастливый выбор сотрудников и исполнителей – все это не сочетается с представлением идеального самодержца. Наконец, его ограниченный национализм выливался подчас в формы мелочные и очень бестактные. И уж никак нельзя считать за нечто правильное и подходящее то воспитание, которое он дал своим детям, и особенно своему наследнику. Их слишком настойчиво учили быть „прежде всего людьми“ и слишком мало подготовляли к их трудной сверхчеловеческой роли. Александра III заела склонность к семейному уюту, к буржуазному образу жизни. И все же, несомненно, его (слишком кратковременное) царствование было в общем чрезвычайно значительным и благотворным. Оно подготовило тот расцвет русской культуры, который, начавшись еще при нем, продлился затем в течение всего царствования Николая II – и это невзирая на бездарность представителей власти, на непоследовательность правительственных мероприятий и даже на тяжелые ошибки» (12, с. 632–633).