Джудит Фландерс - Сотворение дома

В то же время среди богачей Новой Англии были распространены дома, которые можно рассматривать как более близкие к нашим типичным представлениям о домах того периода. Обычный образец – деревянное двухэтажное здание с центральным входом, часто с одноэтажной L-образной пристройкой позади. Самая простая форма дома без пристройки – I-образный дом (такие дома оказались особенно популярны в штатах Индиана, Иллинойс и Айова).

На юге чаще встречались полутораэтажные дома, с меньшей площадью надстройки под общей крышей. Вместо одной передней двери, которая открывалась сразу в жилое помещение, появилось две – передняя и задняя. Передняя дверь не вела сразу в жилое помещение, она открывала вход в главный зал – холл. Комната, находящаяся сбоку от холла, со временем оказалась разделена на две части, формируя, таким образом, столовую и еще одно, более личное семейное пространство.

В XVIII веке в больших домах на юге страны проявилась тенденция выносить кухню за пределы главного здания. Это делали отчасти для того, чтобы в доме было прохладней, а также чтобы подчеркнуть расовое разделение. И на юге, и на севере люди стремились к тому, чтобы сделать фронтальные помещения более репрезентативными и публичными, а те, что расположены в глубине дома, – приватными, доступными для узкого круга родственников и друзей.

На заднем дворе просторных южных домов строили жилье для рабов. Размер и стиль таких построек варьировались в зависимости от региона. Сохранилось очень мало домов рабов XVIII века, а те, что дошли до нашего времени, как это уже происходило накануне великой перестройки, претерпели серьезные изменения уже в XIX веке.

Большинство домов представляли собой бревенчатые постройки с утрамбованным земляным полом, единственным окном и, иногда, с погребом, покрытым досками [8] Для британских читателей: американский погреб – это не привычное нам помещение под землей. Это небольшое углубление менее метра в ширину и глубину, приспособленное для хранения корнеплодов в прохладе летом и предотвращающее их замерзание зимой. . В Чесапике в самом начале XIX века бревенчатые дома совсем не обязательно говорили о том, что у владельца не хватает средств, или о его низком социальном статусе. Многие мелкие землевладельцы жили в бревенчатых домах. Но поскольку разбогатевшие плантаторы перестраивали свои дома в новом и современном стиле, то постепенно постройки из бревен стали считаться признаком бедности или, того хуже, рабства.

В доме раба все же могла быть не одна комната. В таком случае помещения отделялись друг от друга досками, а в предназначенное для сна необустроенное помещение наверху – чердак – можно было попасть по лестнице. В таком случае чердак представлял собой дополнительное спальное помещение. Наиболее распространены были дома с двумя комнатами, разделенными камином и дымоходом, – такое расположение получило образное название «переметная сума». Каждая комната имела отдельную переднюю дверь и заселялась одной семьей. В двухкомнатном доме, как правило, был второй этаж; иногда две комнаты на первом этаже отводили под кухню и гостиную, а наверху оборудовали две спальни. Однако гораздо чаще кухня находилась в соседней пристройке, и тогда семья занимала все четыре комнаты. Количество живущих в доме изменялось от плантации к плантации, иногда достигая 10 человек на комнату.

Такие дома для рабов располагались на расстоянии от большого дома или среди служебных построек – кухни, маслобойни, коптильни, прачечной, конюшни. Если эти жилища не попадали в поле зрения, то рабы получали больше свободы в выборе планировки и метода строительства. По этой причине иногда встречаются постройки с явными следами африканской культуры, например, в Чесапике, где прослеживается древний обычай Центральной и Западной Африки выметать мусор со двора вокруг дома для того, чтобы обеспечить дому процветание. Этот обычай не был знаком англо-американскому домашнему устройству XVIII века.

В колониях почти все, от рабов и наемных слуг до богачей, жили в двухкомнатных домах. В северных колониях на один дом приходилось примерно шесть или семь человек, включая хозяев, слуг и прочих жильцов. Не стоит рассматривать эти жилищные условия как проблему Нового Света. Так жили в те времена повсюду. Нужно принять тот факт, что многие небольшие постройки смогли избежать разрушения. Парижский архитектор XVII века, служивший при дворе Генриха IV, человек на пике карьеры, проживал с женой, семью детьми и неизвестным количеством прислуги в двух комнатах.

Известно, что в начале XVIII века в Британии на три— семь комнат приходилось четыре – семь человек. Однако это число основано на инвентарных списках, не включающих массу рабочей бедноты – у них попросту нечего было описывать. Особенно заметно удручающее состояние жилищных условий среди деревенской бедноты. Упадок хозяйств особенно остро почувствовали сельские бедняки, когда произошло огораживание общинных земель – те дома и бараки, которые прежде сдавали внаем рабочим, теперь подверглись уничтожению для того, чтобы увеличить территории пахотных земель.

Добавим, что с 1795 года новые законы о бедных обязали местные приходы оказывать поддержку нуждающимся. Тем не менее пустующие дома продолжали уничтожать, чтобы предотвратить их заселение обнищавшими бродягами. Таким образом, если уточнить данные переписи населения, то в одной – трех комнатах проживали в среднем четыре – семь человек.

Такой вид совместного проживания перекочевал в США, где в начале XIX века на одно хозяйство свободного американца приходилось в среднем шесть человек (рабы не учитывались, а значит, на юге на один дом приходилось большее количество человек, однако сколько именно – неизвестно). В Европе, напротив, к концу XVIII века показатели стали опускаться. В 1801 году хозяйства заметно уменьшились, насчитывая в среднем пять человек. (Для сравнения: по данным за 2012 год, количество людей на одно домохозяйство составило 2,4 человека.) Зачастую в одном доме проживало несколько семей, и так жили многие. Однако такое соседство носило распространенный характер: было принято, что посетитель таверны или гостиницы должен был при необходимости разделить свою комнату или даже кровать с незнакомцем. В среднем дома прошлого не просто состояли из меньшего количества комнат, чем дома XX века, – важное различие заключалось в том, что комнаты использовали иначе, чем принято сейчас. В Средние века знатные семьи жили открытым домом, господа обычно проводили время в зале в окружении своих слуг, жильцов и иждивенцев. Постепенно, начиная с XIV по XVI век, в зависимости от региона семья и особо важные гости стали удаляться из шумного холла в отдельную комнату для трапезы и развлечений. Так личная жизнь начала вплетаться в канву домашнего быта. Должны были пройти века, пока эта идея смогла получить полное развитие. Многочисленные записи говорят о том, что некоторые действия, воспринимаемые в те времена как публичные, сейчас принято относить к интимной сфере жизни человека. В XVI и XVII веках книги, посвященные правилам этикета, предшественники книг XIX столетия по вопросам домоводства, приобрели особую популярность среди элиты. Они были написаны мужчинами и для мужчин (или мальчиков) в качестве руководства по нормам благородной жизни. В этих книгах описывали манеры безупречного аристократа, чья благоприобретенная утонченность и грация – плюс сам факт знатного происхождения – делали его лидером в обществе. Историки часто опираются на описание этих правил, рассказывая нам о том, что этикет не позволял делать, и раскрывая реальное положение вещей.