Коллектив авторов - История культуры повседневности. Учебное пособие

В отличие от массового краеведческого движения 1920-х гг. в 1950-е гг. санкционировались только определенные исследовательские темы. Основной темой был подвиг советского народа в Великой Отечественной войне как на фронте, так и в тылу. С 1966/67 учебного года в школьные программы по истории СССР стали включать краеведение. С этого времени краеведческая деятельность в России стала оживляться.

Интерес к локальной истории, свободной от идеологического контроля, стал формироваться в 1980–1990-е гг. Д. С. Лихачев писал, что «краеведение может стать в той или иной местности самым массовым видом науки… Оно в силу специфики предмета изучения требует от человека неравнодушного отношения» 38. Сформировалось устойчивое представление о том, что локальная история должна интерпретироваться в зависимости от конкретных социально-экономических и культурных условий края, региона. Она предоставляет возможность видеть общее через частное, далекое через близкое.

В начале XXI в. интерес к краеведению и локальной истории переживает своеобразный бум. Появляются научные исследования, интернет-проекты, публикуются сборники конференций, посвященных осмыслению и изучению местной локальной истории 39. В современном толковом словаре краеведение определяется как «совокупность знаний о том или другом крае, изучение его природы, истории, экономики, быта и т. п.» 40. В это же время появляется исследовательский проект «Роль краеведения в гражданском воспитании молодежи» (2003). Краеведение включают в учебные планы гуманитарных специальностей как региональный компонент. В конце концов краеведение возрождается не только как учебная дисциплина, но и как род деятельности людей, любящих свой край, свою историю и культуру.

В современном краеведении на основе изучения различных аспектов края сформировалось отраслевое краеведение – географическое, экономическое, топонимическое, историческое, этнографическое. Историческое краеведение – раздел исторической науки, опирающийся на принципы и методы исторического исследования. Объектами исследования исторического краеведения являются памятники культуры, связанные не только с историческими событиями в жизни края, но с повседневностью. Историческое краеведение позволяет связать микроисторию с макроисторией, региональное и национальное, общее и особенное в культурах разных народов.

Источниками краеведческого исследования являются: особо охраняемые природные и культурные территории, имеющие природоохранное, научное, культурное значение (заповедники, заказники, природные и культурные парки, сады и т. п.); памятники истории и культуры (сооружения, памятные места, предметы материального и духовного творчества, рукописи, книги, архивные документы, археологические и этнографические материалы, памятники архитектуры и искусства), в том числе устное народное творчество (мифы, легенды, предания, песни и т. п.).

К середине XX в. в европейской науке формируется повышенный интерес к изучению повседневности, результатом которого стал историко-антропологический подход . Сторонниками данного подхода были представители французской исторической антропологии, собравшиеся вокруг издания журнала «Анналы» (1950). Это М. Блок, Л. Февр и Ф. Бродель. В основе концепции антропологов лежала идея восстановления истории в ее целостности. Они предложили не ограничиваться политико-событийной, экономической и военной историей, а сделать ее всеохватной. Так повседневность стала частью макроконтекста жизни людей. Она превратилась в одну из линий исторического узора, который ложился на ткань, сотканную из разных исторических нитей – демографической, производственно-технической, экономической, финансовой, политической, культурной и др.

Микроистория , по версии Ф. Броделя, должна включать два уровня: структуру материальной (предметной) жизни и структуру нематериальной жизни, которая охватывает человеческую психологию и каждодневные практики – «структуры повседневности». Ф. Бродель сумел показать, что именно человеческая психология и практика, а не абстрактные «товарно-денежные», «рыночные отношения» или «капитал» питали «рыночную экономику» и определяли ее пределы в эпоху Старого режима. Его работа «Структуры повседневности» 41дала мощный импульс переориентации исторических исследований – переходу от событийной политической истории, от поисков общих закономерностей экономического развития к аналитическому изучению историко-психологических, историко-демографических, историко-культурных сюжетов. Французские историки, принадлежавшие ко второму поколению «Школы Анналов» углубили метод Ф. Броделя, показывая, насколько важны взаимосвязи между образом жизни людей, их бытом и их ментальностями.

Метод Ф. Броделя получил наибольшее признание у медиевистов и специалистов по истории раннего Нового времени. Они изучали коллективные и индивидуальные ценности, привычки сознания, стереотипы поведения во всех сферах материальной жизни. Изучение повседневности стало изучением человеческого сознания, психологии и социального поведения для понимания «духа времени». Они реконструируют «картины мира» разных эпох. Сторонником этого метода в России был, например, А. Я. Гуревич 42. В повседневности исследуется прежде всего ментальная составляющая .

Несколько другой подход в понимании истории повседневности возник в германской и итальянской историографии. Немецкий сборник «История повседневности. Реконструкция исторического опыта и образа жизни», который вышел в конце 1980-х гг., был замечен за рубежом, но сдержанно принят в Германии представителями традиционной науки. «От изучения государственной политики и анализа глобальных общественных структур и процессов обратимся к малым жизненным мирам» 43– такова идея германских исследователей, которые предложили написать «новую социальную историю» как историю рядовых, обычных, незаметных людей.

Х. Медик и А. Людтке предлагали обратить внимание на изучение «микроисторий» людей или групп, носителей повседневных интересов (отсюда второе название «истории повседневности» в Германии – Geschichte von unten , «история снизу»). «История повседневности оправдывает себя как самая краткая и содержательная формулировка, полемически заостренная против той историографической традиции, которая исключала повседневность из своего видения» 44. И далее: «Важнее всего изучение человека в труде и вне него. Это – детальное историческое описание устроенных и обездоленных, одетых и нагих, сытых и голодных, раздора и сотрудничества между людьми, а также их душевных переживаний, воспоминаний, любви и ненависти, а также и надежд на будущее. Центральными в анализе повседневности являются жизненные проблемы тех, кто в основном остались безымянными в истории. Индивиды в таких исследованиях предстают и действующими лицами, и творцами истории, активно производящими, воспроизводящими и изменяющими социально-политические реалии прошлого и настоящего» 45.