Елена Малето - Антология хожений русских путешественников XII-XV века

Патриаршая, или Никоновская, летопись описывает события, происшедшие на Руси с 1362 по 1424 г., т.е. в период княжения великих князей Московских Дмитрия Ивановича Донского и Василия Дмитриевича. Летопись представляет собой полный свод сведений по русской истории, донесший в своем составе целый комплекс материалов, не известных по другим источникам 135.

Интересны главным образом два летописных сообщения: повесть об архимандрите Михаиле, нарицаемом Митяем, хожение Пименово в Царьград. В Пименовом хожений приводятся описания венчания на царство царя Мануила Греческого и "Во Иерусалим хождение" 136.

Первоначальная редакция Никоновского свода, как показал Б.М. Клосс, была создана в Москве при дворе митрополита всея Руси Даниила Рязанца (1522-1539) 137. Ее составителю, безусловно, был открыт доступ к архиву русской митрополии. Видимо, благодаря этому в летопись попали многие уникальные известия, например, о том, что "Митяй сын Тешиловского попа Ивана, иже на реце Оке" 138. Только в Никоновской летописи встречается эпизод встречи путешественников, входящих в свиту митрополита Пимена с Елецким князем.

Анализ этих летописных свидетельств имеет важное значение для изучения церковных и дипломатических контактов Руси с Византией, характеристики самих путешественников, а также путей сообщения двух стран в указанные столетия.

Наряду с летописями и хожениями русских путешественников частично используются записки западноевропейцев о странах Востока: Записки о путешествии в Малую Азию и Ближний Восток в начале XV в. Рюи Гонсалеса Пелайо де Клавихо – посла короля Кастилии Генриха III; Записки о путешествии в Тану (Азов) венецианского дворянина Иосафата Барбаро; Записки посла Венецианской республики Контарини о путешествии 1475 г. к персидскому государю Узун-Гасану 139. Цель привлечения указанных источников – сопоставить их с путевыми записками русских авторов.

Средневековые европейцы, сознание которых во многом определялось христианскими ценностями, неизменно испытывали особый интерес к району Восточного Средиземноморья – колыбели христианской культуры. Традиция паломничества к святым местам Византии, Малой Азии, Палестины, Египта возникла в христианском мире в IV в. После крещения Руси эта традиция была воспринята и новообращенными жителями восточнославянских земель, что расширило связи Киевского государства со странами Востока, способствуя увеличению количества путешествий русских людей в Константинополь и на христианский Восток, главным образом в Палестину и ее религиозный центр – Иерусалим.

Сведения, которые можно почерпнуть из летописей, былин, различного рода сказаний, хотя и носят полулегендарный характер, все же убедительно свидетельствуют о том, что уже в X-XI вв. русские знали о странах Востока не только понаслышке: многие там побывали. В древних текстах подробно рассказывается о поездке в X в. княгини Ольги в Царьград 140; в правилах церковных митрополита Киевского Иоанна (XI в.) указывается, что русские купцы ездили к "поганым купли ради" 141; известно, что в середине XI в. в Палестине побывал печерский инок Варлаам (1062 г.), упоминает о желании уйти в Иерусалим вместе с группой других странников Житие преподобного Феодосия Печерского (XI в.) 142; косвенным свидетельством давних связей Руси со странами Востока и прочими странами мира является знаменитое "посольство о вере" князя Владимира 143.

В былинах известного Киевского (Владимирова) цикла сохранились отголоски рассказов о паломничествах в Палестину, совершенных в последней четверти X – начале XI в. Яркий пример тому – былина новгородского происхождения о Василии Буслаеве, который с товарищами отправился "ко Христову гробу приложитися, во Ердане реке искупатися" 144.

Хожения в Святую землю были первыми русскими путешествиями на Восток, получившими отражение в отечественной литературе. Участвовали в паломничествах и знать, и простолюдины. В XII в. официальные церковные власти не одобряли подобных дальних путешествий. Новгородский архиепископ Нифонт (1130-1156) в середине XII в. приказывал запрещать паломничества, расценивая их как способ "порозну ходячи ясти и пити", т.е. опасаясь хозяйственных убытков, о чем повествует известное "Вопрошание" Кирика Саввы и Ильи: "…а иже се рех идут в сторону в Иерусалим к святым, а другым аз бороню, не велю с архиепископым ити: еде велю доброму ему бытии. Ныне другое уставих: есть ли ми, владыко, в том грех? – Велми, рече, добро твориши: да того деля идет, абы порозну ходячее ясти и питии: а то ино зло, бороны рече" 145. Наиболее серьезной причиной этих запретов, по мнению В.П. Адриановой-Перетц, было ревнивое отношение церковников к попыткам "мирских людей" самостоятельно разобраться в вопросах религии 146.

Лишь немногие путешественники оставили записки о своих скитаниях в дальних странах (о некоторых уцелели отрывочные сведения, много хожений безымянных). Но при всей сжатости информации о хожениях из источников можно получить определенные представления о паломниках первых веков существования христианской Руси.

Типичной фигурой на дорогах средневековья оставался купец, но в большинстве случаев хожения были связаны с паломничеством к святыням Палестины. Под видом паломничества часто совершались деловые поездки политического, военного и торгового характера. Цели путешественников переплетались: подчас трудно отличить странствующего монаха или паломника от расчетливого дипломата 147.

И все же во многих русских путешественниках XII-XV вв. следует видеть в первую очередь паломников; таковы игумен Даниил, Добрыня Ядрейкович, автор Анонимного хожения, дьяк Александр, Стефан Новгородец, Зосима. Были среди путешественников и купцы (Афанасий Никитин, гость Василий), и дипломаты (Неизвестный Суздалец, Авраамий Суздальский, Варсонофий, Игнатий Смольнянин) 148. Наиболее ранние из сохранившихся записок русских паломников на Восток составлены игуменом Даниилом, посетившим Палестину в начале XII в. (как вслед за М.А. Веневитиновым считает большинство исследователей) 149. Хожение русского игумена по святым местам Палестины продолжалось два года с 1106 по 1108 г. Из них 16 месяцев он провел в Иерусалиме и его окрестностях. Он был жителем Юга Руси и настоятелем одного из черниговских монастырей. Это предположение основывается на упоминании в тексте хожения протекавшей в Черниговском княжестве р. Снови (правый приток Десны): "Всемъ же есть подобен Иорданъ къ реце Сновьстей, и вшире, и вглубле, и лукаво течетъ и быстро велми, яко же Сновь река. Вглубле же есть 4 сажень среди самое купели… Вшире же есть Иорданъ яко же есть Сновъ на устий". (См. наст. изд. С. 176).