Елена Малето - Антология хожений русских путешественников XII-XV века

Гость Василий упоминает: сажень, поприще, измерение расстояния на полет стрелы, дни пути. "Град Дамаск велми велик, стоит в поле наравне, а три грады один во едином: средний град не велик, стены у него 10 саженей, да стрельницы часты, вход един, врата тестеры железны", – сообщает он. Отмечает, что за г. Севастия "протекает река велика до нея ж поприща три". При рассказе о г. Османжик записывает, что расстояние от верхней каменной стены до нижнего города "4 перестрела, а с нижнего до вышняго 5 перестрелов". Отмечает, что "ден 2 до Нишары", "град Мурдоулук 7 ден ходу", "град Поли 8 дни ходу", "град Мерзуван, а ходу до него 19 ден". (См. наст. изд. С. 346-354.)

"Хожение за три моря Афанасия Никитина" наряду с русскими мерами длины и веса фиксирует меры длины и веса восточных стран, в том числе и Индии. Для определения расстояний из мер длины используются: сажень, миля, ковы, локоть, дни и недели пути; из мер веса: почка, кантар, батман. Кроме того, здесь содержатся данные о счетных денежных единицах, распространенных в Индии.

Удаленность Индийского океана от г. Ормуза Афанасий Никитин определяет в четыре мили. В кове считает по 10 верст: "От Чювиля (Чаула) до Чюнеря (Джуннара) 20 ковов, а от Чюнеря до Бедеря (Бидара) 40 ковов, а от Бедеря до Кулонгеря 9 ковов". В днях пути русский путешественник указывает расстояние до Моската, Деги, Чаула и других городов. Описывая свое паломничество к индуистской святыне – храму Парвати-Шрипарвати – использует сажень. Как опытный купец, отмечает, что в Индии продают алмаз "по пяти рублев почка", а при рассказе о индийских боевых слонах использует кантар. (См. наст. изд. С. 362.)

На материалах хожений нетрудно убедиться, что наши соотечественники применяли в своей повседневной практике различные системы мер длины, веса и т.п. и были прекрасно осведомлены о быте и занятиях народов восточных и западных стран.

Летописи и хожения содержат важную информацию о транспортных средствах, скорости и сроках передвижения русских путешественников. При этом летописи лишь дополняют интереснейшие известия путевых записок.

Транспортные средства. В средневековье речные системы были основными путями сообщения, поэтому неудивительно, что сведения о транспортных средствах, использовавшихся при морских и речных путешествиях, отражены в источниках полнее, чем сухопутные средства передвижения 328.

По рекам в эпоху раннего средневековья плавали на долбленых челнах из цельного ствола. Ладьи тоже были долбленые. Они использовались для речных путешествий и военных походов: например, в походе русов в 860 г. на Царьград, Олега – на Киев, Святослава – в Византию и на Дунай, Владимира – на Корсунь и волжских булгар. Ладьи вмещали около 40 человек. Они не только представляли собой средство для военных перевозок живой силы, но и давали, по сравнению с тяжелыми боевыми кораблями греков, ряд существенных выгод в отношении водного боя – на весельном ходу ладьи были очень быстры и подвижны. Их приспосабливали и для морского плавания. К корпусу ладьи дубовыми гвоздями ("нагелями") и животным клеем прикрепляли обшивку, а поверх однодревной основы насаживали дощатые борта ("древнерусские насады"), корпус укрепляли распорками – шпангоутами. На крупные суда, помимо весел, ставили мачту. Мачту с парусом фиксировали канатами, протянутыми к носу и к корме 329. Струги (плоскодонные и низкобортные суда), "учаны" и паузки (торговые суда) с их неглубокой осадкой могли перевозить людей и грузы по мелководью через отмели и перекаты.

О сухопутных средствах сообщения сведения беднее. В качестве сухопутных транспортных средств на Руси применялись "волокуши", колесные повозки, сани, а в качестве тягловой силы использовались быки и лошади. Внешний облик русских телег и саней сохранился в миниатюрах Лицевого свода XVI в., которые частично восходят к оригиналам XIV-XV вв. Полозья саней высоко подняты. Телеги четырехколесные, колеса то сплошные, то со спицами. При раскопках в Новгороде найдено много санных полозьев, целых и в обломках. Длина некоторых превышает 3 м 330.

Летописи сообщают, что северский князь Олег, пришедший в 907 г. в Царьград на ладьях, подвел их к городу "по суху" на колесах 331. Противопоставление телег и саней имеется в летописном рассказе о смерти Михаила Тверского: "Бе же цело и невридимо тело его, из далних земель везено на телезе и на санях…" 332. Симеоновская летопись среди сообщений 1366 г. отмечает, "что из Новгорода из Великого Волгою полтораста ушкуев, новгородцы разбойници избиша татар множество, бессермен и армен… а суда их перебиты и лодьи, учаны и наускы, и стругы, то все посекоша". Рассказывая о событиях 90-х годов XIV в., летописец указывает на то, что "новгородцы Новгорода Великого да и устюжане гражане выехаша в насадах и в юшкуех рекою Вяткою на низ и взяша Жукотин" 333.

Об этих же транспортных средствах упоминает Игнатий Смоль- нянин. Он фиксирует использование струги, насада, лодки. На первом этапе пути русский путешественник и другие спутники митрополита Пимена воспользовались стругами и насадом. (См. наст. изд. С. 278-285; 286-292.) Вниз по Дону спускались на корабле. Его же использовали, чтобы добраться до Константинополя.

Корабль был надежным средством передвижения. В этом убеждают события с митрополитом Киприаном на Черном море, когда путники чуть не погибли из-за шторма и грозы: "Бысть гром и треск от стражениа волн… они развеяни быше, друг друга не видеша", но все же спаслись (корабль выдержал шторм!) и благополучно достигли Белгорода-Днестровского. Лодки применялись для преодоления сравнительно коротких расстояний. Игнатий Смольнянин лишь один раз бегло упомянул, что из Пандораклии пошли в лодках к Царьграду.

Инок Зосима также воспользовался кораблем, начав свое морское путешествие от устья Днестра. "Там, – пишет он, – столп стоит, еже зовется Фонарь, и ту бяше пристань корабленая. И наяхомь собе корабли, поидохом на море и быхомь на мори три недели. И евгда с нужею доидохомь устья царегородскаго, тогда бываеть футрина велика и валове страшнии. Передъ Филипповымь заговеиномь и достигохомь Царскаго града…" Позднее именно на корабле он добрался до Афона, Палестины и до Руси. (См. наст. изд. С. 296, 311.)

В ходе своего длительного путешествия Зосима безусловно использовал и сухопутные транспортные средства, например колесную повозку, ведь часть маршрута была сухопутной. Однако никаких упоминаний об этом в его записках нет, вероятно, они были слишком обычными, а потому не нашли отражения в хожений.

Неизвестный Суздалец наиболее полно фиксирует сухопутные и водные транспортные средства, упоминая о ладьях, конях митрополита Исидора, которых большую часть пути гнали берегом от Риги до Любека, и о повозках, роль которых в данном случае очевидна.