Константин Богданов - О крокодилах в России. Очерки из истории заимствований и экзотизмов

Лингвистические сложности в определении «экзотизмов» имеют непосредственное отношение к исследованиям в области истории русской культуры. Сегодня кажется очевидным, что «заимствование слов связано с усвоением культурных ценностей» 36 36 Горалек К. Несколько замечаний о задачах сравнительно-исторической лексикологии // Славянское языкознание. М., 1959. С. 32. . Но если это так, то изучение заимствованных слов так или иначе отсылает к проблеме изучения и тех ценностных значений, которые стоят за этими словами. Для лингвистики, если понимать ее как науку, предметом которой является языковая система, контекстуальные и коммуникативные условия появления заимствованного слова в языке не представляют специального интереса: слово важно в его системной взаимосвязи с другими словами, но принцип этой связи определяется имманентными законами существования самой системы. Так, описание экзотизмов предполагает различение в системе заимствующего языка собственно заимствований (транслитераций и омофонов) и словообразовательных калек. Если согласиться, что необходимым условием понятия «лингвистическое заимствование» является факт использования элементов чужого языка 37 37 Крысин Л. П. К определению термина «заимствование» и «заимствованное слово» // Развитие лексики современного русского языка. М., 1965. С. 108. , то калькирование иноязычных слов должно, естественно, считаться разновидностью заимствования. Некоторые исследователи настаивали, однако, на возможности ограничительного определения заимствований как явлений, мотивированных содержательным освоением иноязычного материала, а калькирования – как механического процесса, отличающегося от системно-языкового освоения содержательной специфики чужого языка 38 38 Ефремов Л. П. Лексическое и фразеологическое калькирование // Вопросы фразеологии. Самарканд, 1961. С. 117 – 118. . При таком понимании в калькировании видится «буквальный перевод слова или оборота речи» 39 39 Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966. С. 188. , а само оно может подразделяться на словообразовательное, семантическое и фразеологическое 40 40 Виноградов В. В. Очерки по истории русского литературного языка XVII – XVIII вв. М., 1934. С. 126; Реформатский А. А. Введение в языковедение. М., 1967. С. 140; Пономаренко Л. А. Калькирование как вид влияния одного языка на другой (канд. дисс.). Киев, 1965. . Вопрос в том, что дает это различение в теоретическом плане. Так, например, в ряду известных древнерусскому языку экзотизмов различаются кит/китос (греч. κῆτος) и ноздророг (греч. ρινόκερος, носорог) 41 41 Словарь русского языка XI – XVII веков. М., 1986. Вып. 11. С. 420; Словарь древнерусского языка (XI – XIV вв) / Ред. Р. И. Аванесов. М., 2002. Т. V. С. 429 («ноздророг»); Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. СПб., 1895. Т. I. Стлб. 1210 – 1211. . Но замечательно, что исторически различение этих слов как заимствования и кальки осложняется альтернативными примерами: так, в некоторых списках Шестоднева слово κῆτος было понято как прич. от глаг. κειμένος – лежу и передано кальками: лежах и лежаг 42 42 Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. СПб., 1895. Т. II. Стлб. 15 – 16. . Древнерусское слово «ноздророг» также нашло свою замену в слове «носорог», будучи контаминированным со словом «единорог» («единорожец») 43 43 Unbegaun B. O. Wie hieß das Rhinozeros im Altrussischen? // Festschrift für Max Vasmer zum 70. Geburtstag. Wiesbaden: Harrassowitz, 1956. S. 546 – 551. . Неудивительно, что уже Ш. Балли полагал возможным не разграничивать строго понятия «заимствование» и «калька»: те и другие «отличаются по форме, но почти не отличаются по происхождению и по своим основным свойствам; они вызваны к жизни одной и той же причиной и играют одинаковую роль в пополнении словаря» 44 44 Балли Ш. Французская стилистика. М., 1961. С. 70. . Схожего мнения придерживался В. Пизани, включавший кальки в категорию заимствований, исходя из их содержательной детерминации. Кальки, по его мнению, «являются заимствованиями по содержанию, т. е. словами и конструкциями, образованными из исконного материала, но в соответствии со структурой, привнесенной извне» 45 45 Пизани В. П. Этимология. М., 1956. С. 67. Широкое понимание термина «заимствование» характерно и для других исследователей, см. обзор соответствующей литературы: Егорова К. Л. Типы лингвистических заимствований (на материале англицизмов и англо-американизмов в современном французском языке) (канд. дисс.). М., 1971. С. 1 – 20; Солодухо Э. М. Вопросы сопоставительного изучения заимствованной фразеологии. Казань, 1977. С. 6 – 8. . Еще более категоричное мнение принадлежит американскому дескриптивисту Л. Блумфилду, включавшему в категорию «заимствования» любые явления, выражающие взаимодействие языков – от собственно языковых до речевых процессов (например, подражания детей разговору взрослых) 46 46 Блумфилд Л. Язык. М., 1968. С. 487 – 488. . Нельзя не заметить, что даже с собственно лингвистической точки зрения мнение Блумфилда не выглядит эксцентричным уже потому, что, подобно другим лингвистическим заимствованиям, кальки нередко становятся автономными по отношению к своему первоисточнику и начинают функционировать по законам системы заимствующего языка 47 47 Сорокин Ю. С. Развитие словарного состава русского литературного языка в 30 – 90-е годы XIX века. М., 1965. С. 165; Солодухо Э. М. Вопросы сопоставительного изучения заимствованной фразеологии. Казань, 1977. С. 12 – 16. . Ясно, во всяком случае, что прагматические обстоятельства лексической адаптации плодотворнее изучаются по ведомству психолингвистики и социолингвистики, отличие которых от лингвистики, по удачному определению М. Халлидея, состоит именно в том, что предметом их изучения является не система, но соответственно знание и поведение 48 48 Halliday M. A. K. Language as Social Semiotic: The Social Interpretation of Language and Meaning. London: Arnold, 1978. .

В исторической ретроспективе изучение инокультурных заимствований предстает, таким образом, проблемой, для решения которой – даже в рамках наук о языке – существует по меньшей мере три возможных подхода: в терминах языковой системы, психологии и социальной эпистемологии. Применительно к изучению культуры и общества указанное различение имеет свои импликации в различии структурно-семиотического метода, исследовательских традиций в изучении «ментальностей» и исторической психологии. Насколько выполнимо подобное различение в каждом конкретном случае – это другой вопрос. Возобладавшее в начале XХ века и доминирующее по сей день в социологии и изучении культуры представление о целостном характере социального организма (обязанное своим положением инерции организмической метафорики в описании общества, декларированном Гербертом Спенсером и Эмилем Дюркгеймом) предполагает, что культурные заимствования, появляющиеся в процессе социальной эволюции, не меняют целостности общества и соотносимой с ним культуры. Между тем даже собственно метафорологическое уточнение той же модели с акцентом на роли внешних доминант эволюционного развития усложняет представление о целостном обществе и целостной культуре. Биологические дискуссии о соотношении синтетической и номогенетической теории эволюции имеют в данном случае, по признанию самих социологов, непосредственное отношение к объяснению характера социальной дифференциации и внутреннего разнообразия обществ и культур 49 49 Hejl P. M. The Importance of the Concepts of «Organism» and «Evolution» in Emile Durkheim’s Division of Social Labor and the Influence of Herbert Spencer // Biology as Society, Society as Biology: Metaphors / Ed. by S. Maasen, E. Mendelsohn, P. Weingart. Dordrecht; Boston; London: Kluwer Academic Publishers, 1995. P. 155 – 192. Обстоятельная рецензия на этот сборник: Шмерлина И. А. Биологическая метафора в социологии // Социологический журнал. 2001. № 4. . Если принять во внимание, что воображаемое единство общества и культуры – результат не только их внутреннего развития, но и постоянного процесса интеграции и дезинтеграции с «внешней средой» – другими обществами, культурами, даже попросту природными факторами, то история языковых и социально-культурных заимствований предстает в этом процессе историей, атрибутивной к истории развития самих обществ и культур. Изучение экзотизмов может быть понято при таком подходе как изучение «следов» этого развития – явлений, сопутствующих динамике социального и культурного взаимодействия.