Юрий Григорьев - Последний император России. Тайна гибели

Итак, в руках Татьяны и Марии были подушечки. Анастасия несла на руках свою любимую собачку Джемми. А еще у кого-то была с собой сумочка. В перечне вещей, найденных на руднике в урочище Четырех Братьев, следователь Соколов под номером 42 называет «части сумочки или портмоне». Кроме того, на руднике найдены целые флакончики из-под солей и их осколки. Не в руках же несли дамы флакончики. Была сумочка. И была она, скорее всего, у Ольги. Больше нести сумочку было некому.

Вот так, с подушками, подушечками и сумочкой в руках, да еще с маленькой собачкой и вошли они в ТУ КОМНАТУ.

У сегодняшнего исследователя нет возможности побывать на месте происшествия, с тем чтобы увидеть его собственными глазами и зафиксировать все важные, с его точки зрения, детали и особенности, которые станут ключом к разгадке спрятанной за ними тайны. Ипатьевского дома давно уже нет. Вся надежда – на документы.

Комната, где, согласно всем данным, был произведен расстрел семьи, находилась в первом этаже дома. Схематический рисунок дома представлен, в частности, в книге Н. Соколова «Убийство царской семьи». Эта почти квадратная комната находится на первом этаже дома. Ее единственное окно выходит на юг. В западной стене комнаты есть двустворчатая дверь, которая соединяет ее с прихожей. Дверь, судя по фотографиям в книге Соколова и по описанию повреждений на ней, открывалась внутрь. В углах комнаты имелись столбы двух арок, которые были поставлены для того, чтобы принять на себя вес второго этажа дома. Столбы на схеме и на фотографиях представляются в сечении примерно квадратными. В южной стене комнаты – широкое окно. У Соколова написано, что оно почти полностью занимает южную стену. Судя по последующему описанию повреждений в южной стене, окно отстоит от угловых арок примерно на один метр. В восточной стене к южной арке примыкает двустворчатая дверь, которая ведет в кладовую. Сама восточная стена деревянная, толщина досок 3 см. Северная стена на момент осмотра места происшествия следователями не имела никаких следов разыгравшейся в этом помещении трагедии и потому была оставлена ими без внимания.

У нас есть возможность узнать точные размеры комнаты. У М. Касвинова в книге «Двадцать три ступени вниз» написано: «Площадь ее 6 х 5 метров». У Н. Соколова указаны другие цифры: «Ее размеры 7 аршин 8 вершков и 6 аршин 4 вершка». В переводе на более понятные единицы измерения – 5,32 х 4,44 м. Данные Н. Соколова существенно отличаются от указанных М. Касвиновым. В дальнейшем исследовании мы будем руководствоваться измерениями следователя.

Теперь, когда размеры комнаты известны, можно переходить к анализу расположения в ней жертв и убийц. В записке Я. Юровского, датированной 1920 годом, размещение жертв перед расстрелом описано скупо и неполно.

Я. М. Юровский: «Ком велел принести два стула. Ник. посадил на один А-я, на другой села А. Ф. Остальным ком. велел встать в ряд».

Описание крайне скудное. Из него можно сделать лишь один вывод: Юровский предпринял попытку выстроить свои жертвы в один ряд. Такое решение вполне согласуется с планом Юровского: каждому из обреченных – собственный палач, стрелять во всех одновременно, стрелять в грудь. Тогда, как предполагал Юровский, все пройдет быстро и гладко, без паники и шума.

Но Юровский оставил еще один документ. В своем выступлении перед старыми большевиками в 1934 году он оказался более внимательным к важным для нас деталям: «… я им предложил встать по стенке… А. Ф. сказала: „Здесь даже стульев нет“. Алексея нес на руках Николай. Он с ним так и стоял в комнате. Тогда я велел принести пару стульев, на одном из которых по правой стороне от входа к окну почти в угол села Александра Федоровна. Рядом с ней, по направлению к левой стороне от входа, встали дочери и Демидова. Тут посадили рядом на кресле Алексея, за ним шли доктор Боткин, повар и другие, а Николай остался стоять против Алексея… Николай посадив Алексея встал так, что собою его загородил. Сидел Алексей в левом от входа углу комнаты».

Итак, Юровский говорит, что обреченные стояли вдоль восточной стены. За исключением Алексея и Александры Федоровны, для которых принесли стулья. Стулья поставили в противоположных углах комнаты. «Кокну почти в угол» – это означает, что за восточным краем окна и перед аркой. То есть примерно в одном метре от восточной стены.

Чекист Медведев (Кудрин) в 1963 году рассказал о мгновениях перед расстрелом несколько иначе, чем комендант. Укажем главное.

М. А. Медведев (Кудрин): «Юровский с Никулиным принесли три стула – последние троны приговоренной династии. На один из них, ближе к правой арке, на подушечку села царица, за ней стали три старшие дочери – Анастасия почему-то отошла к горничной, прислонившейся к косяку запертой двери в следующую комнату-кладовую. В середине комнаты поставили стул для наследника, правее сел на стул Николай 2-й, за креслом Алексея встал доктор Боткин. Повар и лакей почтительно отошли к столбу арки в левом углу комнаты и стали у стенки».

К размещению жертв на месте экзекуции относятся еще несколько фраз Медведева (Кудрина): «Слышу зычный голос Якова Михайловича: „Прошу всех встать!“ Легко, по-военному встал Николай Второй, зло сверкнув очами, нехотя поднялась со стула Александра Федоровна».

Оба участника событий едины в том, что обреченные на расстрел стояли в ряд. Оба, и Юровский и Кудрин, вспомнили, что крайней справа в этом ряду (если смотреть на них от входа в комнату) была Александра Федоровна. Далее, по версии Юровского, стояли дочери и Демидова, а Медведев (Кудрин) говорит, что дочери встали за матерью. Но здесь «за» следует читать как следом, то есть следующими были дочери.При таком прочтении в вопросе о месте в комнате Великих княжон между Юровским и Медведевым (Кудриным) тоже нет разногласий. Но только по трем из них. Медведев уточняет, что Анастасия «почему-то отошла к горничной, прислонившейся к косяку запертой двери в следующую комнату-кладовую». Юровский же говорит, что дочери стояли рядом с царицей, но не уточняет, все дочери или нет. Что касается Демидовой, то, по словам Юровского, она стояла рядом с дочерьми. Видимо, «рядом» не означает, что Демидова стояла в одном ряду с княжнами. Она была близко, но «за» ними. Кудрин уточняет: Демидова стояла у восточной стены. Он даже запомнил ее позу: прислонившись к косяку двери.

Дальше Юровский говорит: «Тут посадили рядом на кресле Алексея, за ним шли доктор Боткин, повар и другие, а Николай остался стоять против Алексея». А что Кудрин? Вот его слова: «В середине комнаты поставили стул для наследника, правее сел на стул Николай Второй, за креслом Алексея встал доктор Боткин. Повар и лакей почтительно отошли к столбу арки в левом углу комнаты и стали у стенки».